Мы довольно долго барабанили в дверь, и, когда она все же отворилась, я увидел, как высокая тень метнулась от двери на кухню, бормоча при этом “минуточку” и “проходите”. Мой друг уверенно провел меня в комнату, выделяющуюся скудностью обстановки, неожиданными обоями с преобладанием фиолетовых тонов, а также компактным (в пять человек) обществом молодых людей, увлеченных коллективной беседой и посему не обративших на нас никакого внимания. Приятель взял меня за руку и повел на кухню, где кипятил чайник худощавый подвижный человек, напоминавший молодого Малькома Макдауэлла в фильме “О, счастливчик!”. Он засмеялся, а товарищ мой торжественно сказал: “Доктор Шибанов — отец-основатель и председатель Общества добровольных шизофреников!” Мы обменялись рукопожатиями. Монолог Шибанова за чашкой очень крепкого чая:

“Все началось с того, как я впервые познакомился и подружился с настоящим шизофреником. До этого я о сумасшедших знал понаслышке и, как большинство обывателей, побаивался. Мне часто приходилось навещать своего друга в психиатрических лечебницах, куда он регулярно ложился. Там я встретил массу интересных людей и постепенно склонился к мысли, что “шизики” лучше нас. Они живут в мире своих иллюзий и живут более полнокровной жизнью, чем так называемые нормальные люди. В нашей стране среди богемы была, а может быть, и есть мода на безумие. Быть шизофреником считалось почетным. Все это не могло возникнуть на пустом месте. Я стал читать специальную литературу по психиатрии, немного почитал Фрейда, Карла Юнга, других специалистов. Оказалось, что среди творческих личностей довольно много людей с отклонениями. Достаточно вспомнить такие имена, как Гоголь и Гаршин, Ницше и Кафка, Бальмонт и Мандельштам, Ван Гог, Босх, Дали. Правда, Дали утверждал, что он не сумасшедший, но мне в это слабо верится. Все это убедило меня в необходимости добровольно сойти с ума. Надо стать шизофреником, чтобы жить нормально. Это звучит, конечно, парадоксально, но в этом суть моего учения. Так вот, где-то около года назад эти мои размышления логически оформились. Я нашел единомышленников из числа моих друзей и знакомых. Возникло Общество добровольных шизофреников”.

Шибанов прервал свою речь, и мы прошли в комнату. Здесь я был представлен обществу. Я внимательно вглядывался в лица, стараясь разглядеть в глазах искру сумасшествия, но тщетно. Это были несколько возбужденные, но, как мне показалось, абсолютно нормальные люди в возрасте от 20 до 35 лет, довольно интеллигентные. Из получасового разговора с ними я выяснил, что они все как один поддерживают Шибанова, которого они почтительно величали доктором, и готовы немедленно сойти с ума. Устав от галдежа, я вновь отправился на кухню в сопровождении Шибанова.

Монолог Шибанова во время мытья посуды:

“К медицине я никакого отношения не имею, если не считать очень недолгой работы санитаром в одной из клиник. Образование у меня техническое, и сейчас я работаю младшим научным сотрудником в НИИ. Доктором меня называют в шутку. Я скорее антидоктор, потому что считаю, что во многих случаях врачебное вмешательство в психику наносит лишь вред. Тому масса примеров в литературе: “Черный монах” Чехова, история Женевьевы-Изабеллы в романе Ремарка “Черный обелиск”. А Аристотель однажды сказал о Марке Сиракузском, что тот “писал довольно хорошие стихи, пока был маньяком, но, выздоровев, совершенно утратил эту способность”. Да взять хотя бы моего друга, о котором я уже упоминал. Когда он в “завороте” — это остроумный, обаятельный человек с массой всевозможных идей. Он пишет стихи, рисует, любит компании. А после курса лечения в клинике он превращается в скучного, депрессивного, нелюдимого типа с потухшим взором. Так зачем же его лечить? Зачем же стирать эту вторую личность, которая намного ярче первой? Разве он опасен для окружающих, разве он буйный? У него есть странности, не все способны вынести его в больших дозах, он не в состоянии принести пользу этой системе. Ну и что? Оставьте его в покое. И вообще кому дано право определять, кто нормален, а кто нет? Может быть, шизофреники как раз и есть самые нормальные и разумные, а все остальные — наоборот. Может быть, шизофреники с их чувством внутренней свободы от мира обывателей существуют в истинной реальности. Что такое шизофрения? Шизо — расщепление, френ — мысль. Если в результате этого расщепления появляется новая, более яркая личность — что в этом плохого?” Шибанов пошел обносить чаем своих гостей и последователей. Я поплелся за ним. Я обратил внимание на молодого человека, что-то быстро черкающего в блокноте. Блокнот оказался испещрен неуверенными рисунками, в которых, однако, прослеживались общая идея и энергия. Мы разговорились. Алексей, так звали художника, сказал, что заниматься творчеством ему раньше не хотелось. Но после того как он вступил в Общество и у него “вальты покатили”, ощутил “неутолимую жажду” самовыражения. Стал рисовать. Получается еще не очень хорошо, но все-таки. И вообще он себя почувствовал гораздо свободнее и даже счастливее. “Многие здесь начинают писать стихи, рисовать и даже составлять шахматные задачи”,— поведал мне Алексей. Он подозвал бородатого парня, и тот прочитал стихотворение, из которого я запомнил первую строчку: “Маниакально-депрессивные силы выносят тихого ангела в поле...”

Монолог Шибанова за чашечкой черного кофе:

“Я не могу сказать, что существует единственный рецепт, чтобы стать шизофреником. Каждый сходит с ума по-своему. Можно дать, конечно, общие рекомендации. Это большое количество крепкого (почти чифир) чая, кофе. Попробуйте не спать несколько суток подряд. Очень помогает и контактная шизофрения. В нашем Обществе есть и официальные шизофреники. Мы их называем консультантами. После длительного общения с “шизами” у многих людей, особенно с неустойчивой . психикой, начинает крыша ехать. Довольно крутое средство — музыка. Лучше всего классическая — это сильнейший раздражитель нервной системы. Я предпочитаю Вагнера и Скрябина. Книги. Достоевский, Кафка. Советую читать литературу по оккультным наукам и пара-нормальным явлениям. То же самое относится к телевидению. Не надо смотреть вое подряд, но некоторые передачи способствуют развитию шизофрении. Это передачи об экстрасенсах, парапсихологах, НЛО, психотронном оружии, сеансы Чумака и Кашпировского. Интересно, кто-нибудь подсчитал количество сведенных с ума известием о конце света?

Некоторые предпочитают использовать достижения химии. Принимают нейролеп-тические средства типа сонапакса, тизерцина или циклодол. Но это путь слишком опасный. Можно не только “завернуться”, но и потерять физическое здоровье. Не рекомендую злоупотреблять алкоголем. Вряд ли вы что-нибудь получите, кроме белой горячки”.

Гости Шибанова и члены его Общества потихоньку начали расходиться по домам. Кто-то остался ночевать. Ушел, позевывая, и мой товарищ. Мы же с Шибановым по советско-русскому обычаю опять уединились на кухне.

Ночной монолог Шибанова:

“Общество добровольных шизофреников не приемлет политики. Мы стараемся держаться от нее подальше. И вот по какой причине: по нашему мнению, чрезмерное увлечение политикой, так же, как и алкоголем, ведет к деградации. ОДШ выделяет два типа шизофреников: истинные и ложные. Истинные шизофреники, коими мы хотим стать, — это творческие люди. Они занимаются искусством, точными науками, изобретательством. Ложные — разрушители. Это те, которые штурмуют Останкино или, наоборот, ходят на митинги в поддержку правительства. Это те, кто вещает с голубых экранов или с газетных полос. К ним же мы относим модных сейчас проповедников, религиозных фанатиков, почти всех политических деятелей. К сожалению, ряды ложных шизофреников пополняются. Они-то и опасны. И если кого и лечить — то их. Что касается нашего Общества, то мы не ставим задачу его пополнения. Мы не занимаемся пропагандой своего образа жизни, своих теорий. Никого силой мы к себе не затаскиваем. У нас просто есть своя точка зрения, и нам не важно, совпадает она с чьей-либо или нет”. Домой я попал уже поздним утром. Проведя ночь в обществе доктора Шибанова, я чувствовал себя совершенно разбитым и с вывихнутыми мозгами. Меня терзала мысль: Шибанов сошел с ума после применения своей теории на практике или еще до того.

Дома я плюхнулся в кресло и по привычке включил телевизор. Глядя на человека в телевизоре, я вспомнил фотографию из учебника по психиатрии, который листал у Шибанова. Под фотографией стояла подпись: "Олигофрения в стадии дебильности”. Вдруг поползли субтитры, и я сразу же устыдился своих подозрений. Но, прислушавшись к речам этого телевизионного человека, я глубоко вздохнул и подумал:

“Да. Крыша нашего дома явно протекает. И может быть, все-таки прав Шибанов. В стране, где тебя методично и с маниакальной настойчивостью ежедневно сводят с ума, не лучше ли это сделать самому, то есть совершенно добровольно? А?”