забраться под простыню, лечь на спину

и не видеть спину

прохожего человека.

Умереть в тумане, ночью заблудиться в одеяле,

но это в идеале.

А в начале

двадцатого века случилось чудо:

реки вышли из берегов,

горб у верблюда

пропал. Ни островов, ни материков.

Ной запил,

ковчег потоплен.

Ни акрополя, ни никрополя -

один некролог.

Но это во сне под одеялом

и в малом.

А во многом - много:

астролог свихнулся и сел на дозу.

Забрали в психушку, заширяли

таблетками от невроза,

но поздно.

Он уже звезды

привел к единому знаменателю

и это знаменательно.

Врач не понял - кольнул сульфазином в жопу

и тем прославил

на всю Европу.

Глупая рифма. Рифмы, рифы,

камни, кораллы, звонки, авралы.

Ви минэ навралы...

Так о чем бишь я? О какой-то заднице...

У чьей-то племянницы

расстройство речи.

Сплю. Всё. Сплю.

Ан нет - не спится. Опять больница.

Крематорий, кладбище.

Хорошо, товарищи!

Хорошего мало -

пропал малый.

Мне, пасынку своего века,

бояться пристального взгляда какого-то там прохожего человека?

Не уж, увольте!

Ладно. Уволим.

Уволим с воли.

Сиди в неволе.

Думай о боли.

Мечтай об Оле.

Так, что ли?

Проклятые! Понаставили знаков:

куда ни сунься - Иван, Иоанн, Яков - старик Иаков.

Заболею раком

и сопьюсь.

Однако!

Стыдно лежать в постели и ничего не делать.

А что делать? Что, что делать? Делать вид, что делать...

тьфу. Сбился. И надо было так сбиться.

Стоп.

Надо было спиться.

Опять больница.

Надо бы, надо бы, надо бы остановиться,

да не могу и не хочу.

Всё. Молчу.

- В двадцать первом веке, мне, подонку двадцатого

какой поставят диагноз?

- Тебя патлатого, волосатого, бородатого

поставят к стенке.

Это уже делали.

- В Америке?

- Нет в Китае.

всякие шатлаи-болтаи болтали что не положено

и им по роже,

а потом в горло ножик.

- Ну-ну.. Всё.. Пошутил и будя.

Что за люди? Не понимают шуток.

Поначитаются газетных уток.

И к нам.

В наш, как говорится, бедлам.

В наш большой, светлый, прочный, железобетонный дом

т.е дурдом.

Мне восьмидесятому по миллионному счету,

в психиатрической лечебнице № 20

так тошно, братцы.

И куда мне деться из нашего века?

Вот лежу на спине, забрался под одеяло

и боюсь увидеть... нет, не товарища Мао,

и даже не лицо сына,

а спину

жителя двадцатого века - простого прохожего человека.

23.07.1989 г.