Garbage

Hotel Europe

Interview from "Audio Magazine"

Застекленная галерея на последнем этаже „Европы". За окнами унылые в брейгелевских тонах крыши и купол с крестом. Кажется невероятным, как тонкое во всю стену стекло сдерживает петербургскую зиму, сохраняя тепло и уют па этом маленьком открытом островке. Навстречу из плетеных кресел поднимаются два усталых человека и, протянув руки для короткого приветствия: „Бутч. Стив", тут же тяжело плюхаются обратно. Лицо Бутча украшают большие непроницаемо-черные очки и неровно наложенный грим (последнее, видимо, результат общения с визажистами MTV). Стив выглядит менее утомленным. Оба легко вступают в разговор. Никакого пафоса. Никакого официоза.

„AM". Вы играете за три дня три концерта. Вчера в Хельсинки, сегодня здесь, завтра в Таллинне (кстати, концерт в Таллинне так и не состоялся по вине все той же таможни). Насколько такое напряженное расписание обычно для вас?

Бутч. Слишком напряженное.

Стив. Да уж. Просто для того, что-бы побывать везде где хотелось бы, мы едва ли можем позволить себе перерывы. С тех пор как мы отправились в это турне, у нас не было ни единого дня отдыха. Начали в Ирландии, проехали через все Соединенное Королевство, были в Бельгии, Париже, Стокгольме, во всех этих местах... У нас не было выходного с... (задумывается). Если мы не играем - мы в пути. Концерт, конечно, не каждый вечер, но мы выступаем...

Б. (подхватывает, с ужасом, как будто только сейчас осознал значение этой цифры). Пять-шесть дней в неделю.

„AM". Это выглядит чертовски изнурительным.

С. (смеется). Вы правы, это превращается в какое-то сумасшествие.

„AM". Когда вы называете Garbage поп-группой, что вы вкладываете в это определение? Где граница между поп- и не поп-музыкой?

Б. Прежде всего, люди никак не могут сойтись в том, что мы из себя представляем. Некоторые думают, что мы поп-, некоторые - рок-, некоторые полагают, что мы техно-дэнс-группа. В Америке на нас все еще смотрят как на альтернативный коллектив. Конечно, мы делаем некую поп-смесь, так как берем самые разнообразные элементы - поп и техно, поп и панк; смешиваем все это вме-сте, и получается некий гибрид. Но мы в некотором роде привыкли думать, что это поп-музыка, потому что изначально всегда стараемся написать хорошую песню. Мы выросли на всех этих классических поп-аталонах, таких как The Beatles, Фрэнк Синатра, Beach Boys, The Pretenders. Для нас важно, что в конце концов независимо от того, сколько сделано наложений, или от того, что мы делаем со звучанием, песня продолжает работать. Недавно мы сыграли несколько акустических концертов - только акустические гитары, рояль и вокал Ширли,- и все это замечательно работало. В сегодняшнем шоу мы собираемся сыграть несколько абсолютно „голых" песен без какого-либо украшательства. И они должны восприниматься так, как если бы в них была сотня трэков или сэмплов.

„AM". У вас собственная студия, что никак не ограничивает вас во времени. Но, с другой стороны, когда слишком долго работаешь в студии, появляется серьезная опасность перепродюсировать материал, сделать его чересчур „гладким". Как вам удается сохранять спонтанные и интуитивные элементы в вашей музыке?

С. Вы правы, так как это самое сложное из того, что мы делаем. Мы тратим слишком много времени на работу над материалом, слишком долго выжидаем. И нерепродюсирование - именно то, чего нам следует опасаться. Нам нравится работать со множеством звуков. Я не знаю как, но каким-то образом между нами существует некая химия, и мы в состоянии уловить, когда что-то становится слишком гладким. Ширли делает множество записей одной и той же вокальной партии. Но в то время как она может считать, что, например, последняя запись технически совершенна, мы... (уточняет) Бутч может сказать: „Нет. То, как ты спела в первый или во второй раз, может, и не было так совершенно, но было лучше по ощущениям, лучше эмоционально". Поэтому мы стараемся почаще возвращаться назад и приглядывать друг за другом, чтобы быть уверен-ными, что какой-то из инструментов не звучит слишком приглаженно.

Б. Я думаю, спонтанность также поддерживается тем, что мы никогда точно не знаем, что сделаем. Мы придумываем музыку прямо в студии, и у любого в команде всегда есть возможность повернуть работу в ином направлении. Большинство же групп, отправляясь в студию, уже достаточно хорошо знают, что будут делать. Кто-то один уже написал песни, они сделали демо-записи, все отрепетировали и расставили все акценты. Мы же, даже когда дело доходит до микширования, все еще продолжаем изменять и редактировать песню; и все это напоминает длительное катание взад-вперед по американским горкам абсолютно сырого материала с целью добраться до самого конца, до того места, где все будут довольны. Каждый день абсолютно спонтанен. Вот почему мы можем работать в студии целый год и нам это не наскучит.

„AM". Бутч, у вас такой грандиозный опыт продюсирования знаменитых групп. Есть ли какие-нибудь особенности в продюсировании Garbage?

Б. (смеется). По-видимому, мы самая странная группа из всех, с которыми мне приходилось работать. В ней четыре композитора, четыре музыканта, четыре продюсера, и все они меняются инструментами. Определенно, это самая странная ситуация из всех, в которых я когда-либо работал. Но думаю, что и самая интересная и созидательная. В Garbage существует очень мало правил, что хорошо. Мы не так консервативны, как другие группы. Я вспоминаю, как работал с The Smashing Pumpkins. Это было здорово. Но они очень консервативны, у них всегда есть только один способ как делать музыку - способ Билли Коргана. И многие группы именно таковы. Поскольку у нас много вариантов решений, нам удается сохранять свежесть творческого процесса. Это действительно здорово.

„AM". Вы профессиональные музыканты. Вы все еще способны слушать музыку с удовольствием? Есть группы, которые вас вдохновляют?

С. Конечно, мы слушаем музыку дома. Если вы этого не делаете, вам не стоит быть музыкантом. Например, The Chemical Brothers, Prodigy, DJ Shadow, множество парней, которые делают ремиксы, и те, что создают кайфовые вещи на своих „вертушках" за три дня. Beastie Boys просто замечательны. В таком вот роде. Пластинка Unkle очень неплохая. Иногда бывает и так, что вам не хочется слушать дикую электронщину, вам хочется послушать какую-нибудь приятную мелодичную музыку - классическую или Майлза Дэвиса. Или что-то еще, в зависимости от настроения. С нами это происходит, как и со всеми остальными людьми.

„AM". Видите ли вы какую-нибудь разницу между английской и американской музыкальными традициями. Слушая музыку, вы можете определенно сказать: „Это английская, а это американская"?

С. Большая часть американской музыки очень консервативна. Пара гитар, бас и барабаны и звучит, как... (смеется) ...Hootie And The Blowfish, вроде того. Очень, очень приятная, но в ней совсем нет вызова. И мне кажется, что в европейской, в частности британской, музыке гораздо больше пространства для экспериментирования и звукового разнообразия, для танцевальных элементов... Может быть, здесь у вас (благосклонно причисляет нас к цивилизованной Ев-ропе) несколько больше авангардных идей, чувства стиля и моды.

Б. А как тут наша пластинка? Нас, вообще, здесь кто-нибудь знает?

„AM". Да, конечно.

Б. Потому, что... знаете ли...

С. ...нам об этом ничего не известно.

Б. Мы не имеем ни малейшего по-нятия, что здесь творится. Мы здесь никогда не были и совершенно не представляем, какой прием нас ждет.

„AM". Кажется, здесь ваши дела в полном порядке. (Стив и Бутч одобрительно смеются.) Хотя в том, что касается культуры, мы ближе к Европе, но у нас, как и в Америке, большинство относится к вашей музыке как к альтернативной, а вовсе не как к поп-музыке. Русский поп ужасен. Вам бы это напомнило итальянскую эстраду. (Смеются и понимающе кивают.) В одном из ваших интервью мы прочитали высказывание о том, что гитарная музыка вам смешна. Вы действительно думаете, что живые инструменты, не засэмплированные и не приправленные шумами, сегодня уже не способны жить?

Б. Нет. Едва ли такое заявление могло исходить от Стива или от меня. Когда мы запустили „Smart Studios" в середине 80-х, мы записали сотни команд, и все они основывались на традиционном гитарном звуке. И мы добились большого успеха. Я имею в виду работу с Nimana, The Smashing Pumpkins и Sonic Youth. Но, я думаю, нам это приелось. Мы увлеклись такими группами, как Publick Enemy, когда могли использовать сэмплы в студии, или Beastie Boys. У вас может быть вполне рок-н-ролльный подход, но не обязательно использовать только гитары. Мы все еще используем гитару как базовый инструмент, но нам нравится работать с сэмплами и трахаться со звуками в студии, пытаясь понять, что из этого можно сделать. И, мне кажется, все больше групп делают это, стремясь открыть новый подход к своему материалу, и в то же время сохраняют отличный рок-н-ролльный настрой. Независимо от того, какие ощущения они хотят передать при записи, они стремятся развиваться в звуковом отношении. И я думаю, этот процесс будет продолжаться.

„AM". Последний вопрос. В му-зыкальных журналах, например в „Q", пластинка „Version 2.0" была в списке пятидесяти лучших альбомов прошедшего года. Не могли бы вы назвать несколько альбомов 1998 года, которые понравились лично вам.

С. Прошлого года? А когда был „OK Computer" Radiohead? Раньше?

„AM". Кажется, вы упоминали Unkle.

С. Да, во-первых, Unkle.

Б. Fatboy Slim.

С. Fatboy Slim был интересным. Мы иногда слушаем его в гримерке, прежде чем выйти на сцену.

Б. Есть группа под названием Slick, из Миссури. Они очень молодые, музыкантам по четырнадцать-пятнадцать лет. Это такая задумчивая, расплывчатая поп-музыка. Похоже на сольные альбомы Джона Леннона. Это по-настоящему хорошо - Slick. Новый альбом Бека „Mutations" хорош. Альбом Massive Attack очень неплохой...

С Бутчем Вигом и Стивом Маркером беседовали Анастасия Грицай и Кирилл Алексеев. Авторы благодарят промоутерскую компанию „Планета-Плюс", Евгения Финкельштейна и Александра Соколова лично.