НЕ ЗНАЯ НАРОДА

А мы гуляли-гуляли, а мы не знали

До поры, до времени - ГДЕ ЖИВЕМ...

А. Шаганов

В последнее время на страницах “Дуэли” много места уделяется характеристикам, в частности, русской дореволюционной экономики. В статье к очередной годовщине начала Первой Мировой войны К. Колонтаев уделил много внимания экономике довоенной России как определяющей причине ее поражения в войне - фактически войне между англо-французским и германским банковским капиталом за передел сфер влияния. Цифры экономического превосходства Центральных и прочих Западных держав над Россией, конечно, звучат очень эффектно, но разве в 1812 или 1854 гг. превосходство не было еще большим? В 1854 г. к количественному превосходству прибавлялось качественное: супостаты перевооружили пехоту нарезным оружием, позволяющим прицельно стрелять практически на полную дальность, до 1000 м, больше, чем дальность эффективного выстрела картечью АРТИЛЛЕРИИ, а русские ружья стреляли на 300 м, из них прицельно - 50 м. Флот оказался небоеспособен из-за отсутствия в его составе необходимого числа паровых судов, могущих в бою разворачивать парусные линейные корабли. Как в 1941!.. Однако за все 3 года войны не наблюдалось в тени того РАЗЛОЖЕНИЯ Русской Армии, каковое стало очевидным в 1916-1917 гг., когда она стала терять 3-4 пленных на 1 убитого.

Не знаю, чем хотел унизить К. Колонтаев Россию, упомянув ее уровень экономического развития в сравнении с испанским. В 1806 г. Испания была оккупирована столь же существенно превосходившими ее тогда по экономической и военной мощи французами. Ну и что это тем дало? Испанцы оказывали вооруженное сопротивление захватчикам 7 лет, пока, наконец, не изгнали их со своей земли. В современных источниках экономическое развитие России перед 1914 г. оценивается выше - между Англией и Францией. Франция, отвоевав свободу 1914-1916 гг. под прикрытием русских штыков, а в 1917-1918 гг. американской техники, в 1940 г., оказавшись против тех же немцев, хуже вооруженных, один на один - капитулировала без особого сопротивления! А были ли хоть малейшие признаки народной войны против немцев в 1914-1917 гг., какая была против французов в 1812 г.? Нет!

Стратеги (хочется взять слово в кавычки) перед началом войны 1914-1918 гг. оценивали ее вероятную продолжительность, учитывая возросшую в сравнении с войнами 2-х прошедших десятилетий подвижность и техническую оснащенность войск, в 3-4 месяца. Исходя из этого и создавались запасы оружия и военного снаряжения. Тех 700 тыс. винтовок, что были запасены на восполнение потерь в стрелковом оружии, как раз на такой срок и хватало, неважно, производит промышленность 60 тыс. штук в месяц или, как потребно, - 200 тыс., если уже “запасся до конца” войны.

То, что миллионные армии, спасаясь от огня новейшего скорострельного оружия, закопаются в землю и образуют, в отличие от тысячных армий прошлого, сплошной фронт, сводя на нет возможность маневренной войны, а их возросшая мобильность выразится в том, что обороняющиеся станут оперативно закрывать прорывы, создаваемые в этом фронте наступающими, оказалось полнейшей неожиданностью! Война стала затягиваться с месяцев на годы. В этих условиях автоматически проигрывал тот, кто не смог организовать снабжение своих войск непосредственно с заводов (если таковые были), минуя опустевшие склады мирного времени. И у России был весьма реальный шанс быть разгромленной еще в 1915 г. Однако этого не произошло. Оставив после недолгого сопротивления немцам инородческие враждебные окраины - Польшу и Литву, - русская армия сумела избежать окружения сколько-нибудь значительных частей и, ликвидировав прорывы немецкой кавалерии, создала сплошной фронт, который с небольшими изменениями держался вплоть до 1918 г.

Когда же были национализированы частные предприятия, не справлявшиеся с военными поставками, “снарядный голод” был утолен настолько, что финны обеспечивались старыми русскими военными запасами вплоть до 1944 г. Однако кризис наступил именно после 1915 г.

Особенностью войны 1914 г. было то, что практически впервые* в Европе были отмобилизованы армии, включившие в себя большую часть мужского населения. Бронировались работники военного сектора экономики, а прочие производства снабжали потребителей по нормам военного времени.

Когда Солженицын или Михалков рассказывают, как сытно питался москвич или петербуржец в 1913 г., в этом не так и много вымысла, надо не кидаться разоблачать их ложь, а просто сделать поправку: в России каждого горожанина кормили 4-5 крестьян - в несколько раз больше, чем в Англии или Германии. Крестьянская семья, которя продовольствием, фуражом и семенами должна была обеспечивать себя самостоятельно, после зимы питалась впроголодь. Но с урожаем этот ущерб наверстывался.

Беда, если семья лишалась работников мужского пола на срок более года (а по мобилизации забирались не только мужики, но и ЛОШАДИ, на которых пахали землю). Если Англия и Франция были относительно городскими странами, а возникающий при мобилизации фермеров дефицит продовольствия пополнялся ввозом из колоний, то возникающие проблемы России с ее более чем на 90% крестьянской армией решать никто не собирался.

Петербургские стратеги имели перед глазами опыт заграничных походов 1812-1814 гг., Крымской войны 1853-1856 гг., Кавказской войны 1819-1862 гг., каковые вела армия, укомплектованная зачастую необстрелянными офицерами, но профессиональными солдатами, служившими в 1794-1829 гг. - 25, в 1830-1856 гг. - 15 (+5 лет в запасе, “бессрочном отпуске”) лет. Такой солдат отдавался в “рекрутчину” самой крестьянской общиной на всю сознательную жизнь и не был связан с хозяйственной жизнью своей деревни. Такая армия была способна не только на чудеса храбрости, но и стойкости, с ней можно было вести многолетние войны. Но вооруженные столкновения русской армии, комплектуемой на основе всеобщей воинской повинности, были непродолжительны: 1877-1878 гг. и 1904-1905 гг. Да и “всеобщность” ее в России оставалась частичной: после отсева всех негодных по здоровью и имеющих семейную или образовательную льготу, призывалась в строй не более 1/3 рекрутов, остальные числились в запасе.

Вот на этом и сказалось “страшное удаление” от своего (?) народа двора и придворной “элиты”, судящих о народе по казакам и полицейским собственной охраны, в лучшем случае - по нижним чинам Императорской гвардии. Что обычных русских (не “рюсских”) мужиков нельзя неограниченно долго держать в полках, иначе неизбежно начнется саботаж и массовое дезертирство, не дошло не только до Царя или его придворных, но даже таких, вроде бы из народа происходивших генералов, как Алексеев и Корнилов. Ведь для мужика, привыкшего платить подати и отдавать лишь часть сыновей Царю-батюшке во временную службу, то, что все находящиеся в работоспособном возрасте члены семьи должны были оторваться от хозяйства и идти на войну, продлящуюся еще столько, сколько мудрым царским генералам захочется, обрекало семью на разорение и голодную смерть. Отсюда - неустойчивость против пораженческой агитации, дезертирство и, в конечном итоге - неповиновение командирам и мятежи, пиком которых стал февраль 1917 г.

Численность армии по штатам военного времени в 1914 г. определялась в 4 млн. человек - 1 млн. на передовой, 1 млн. во второй линии, 2 млн. в резерве в тылах и внутренних районах страны. Несмотря на потери, достигавшими 2 млн. убитыми и свыше 3 млн. пленными и пропавшими без вести, под Верховным Главнокомандованием Николая Александровича Романова к 1917 г. была развернута 18-миллионная армия (тыловые службы постарались, доказывая Государю свою необходимость здесь, в тылу, а не на фронте) - больше, чем в 1945 г.!!! Надо ли пояснять, что большая часть этого христолюбивого “воинства” сидела в тылу в переполненных казармах, с деревянными учебными винтовками (боевых не хватало на фронте), ОЖИДАЯ отправки на фронт (а что более угнетает психику, как не неопределенное ожидание?).

В подобных условиях добиться жертвенного патриотизма можно от народа, находящегося на очень высоком уровне пассионарности (крестьяне, традиционно - самое консервативное сословие, не стремящееся к эксцессам). Те лубочные лозунги, что бросались в народ в 1916-1917 гг., были неубедительны даже для тех, кто их сочинял, а разъяснять ту серьезность положения страны, разнящуюся с условиями прошлых веков, народу никто и не собирался. Считалось, что народ достойно окормляет и воспитывает Православная Церковь, а о ее реальном влиянии образованные атеисты имели представление, какое, примерно, имеют нынешние “православные патриоты”. Однако сельские попы, живущие крестьянским образом жизни, оказались не на высоте положения, а освобождения их детей от мобилизации окончательно разрушило их авторитет.

Так что причины разгрома России в 1917 г. были не в каком-то “влиянии” большевистской партии, которая после обнародования в 1914 г. пораженческих лозунгов сократилась численностью в ШЕСТЬ РАЗ - с 150 тыс. до 25 тыс. человек (к началу 1917 г.), и не во вражеской пропаганде, ведшейся не меньше и в 1812 г., и в 1854 г., и каждый раз вербовавшей себе не меньше сторонников из образованных классов общества. И даже не в относительной слабости российской экономики. (Вспомним, насколько экономика Вьетнама была слабее французской в 1945-1954 гг. и американской в 1964-1973 гг.)

Причины - в полном разрыве между “элитой” общества и народом. “Элитой”, уверовавшей, что булки растут на хлебных деревьях и не представлявшей себе реальной жизни народа. Разгром России не связан с “отсталым помещичьим строем” - ведущий хозяйство помещик, знающий, чем живет деревня, подобных глупостей допускать не должен. Император и его семья, хоть и именовали себя “казанскими помещиками”, оказались таковыми только на словах.

Сказанное позволяет предположить, как окончилась бы война 1941-1945 гг., если бы в стране не была проведена коллективизация деревни, превратившая крестьянское землепользование в государственные хозяйства с резким ростом производительности труда.

Общинное крестьянское хозяйство, “космос русской деревни”, могло ограниченно существовать в стране с населением в 50 млн. человек, высокой рождаемостью (и регулирующей численность населения столь же высокой смертностью). Уже в середине XIX в. крестьяне Европейской России не могли прокормиться сельским трудом и были вынуждены уходить кто на сезонные, а кто и на постоянные заработки в города. Что ж теперь выставлять претензии И.В. Сталину, вынужденному проводить сельскую реформу в авральном режиме (за 10 лет до начала Мировой войны), “железом и кровью”, часто опираясь на откровенный сброд, после проверки отправляемый на пополнение рабочих мест хозяйственной системы ГУЛАГ?

Р.Б. ЖДАНОВИЧ

*) Наполеона огромные людские потери вынудили в 1813 и 1815 гг. проводить практически всеобщие мобилизации. С соответствующим результатом - до этого непобедимая армия терпела поражения даже от тех, кого раньше громила, - пруссаков, англичан. Это до сокращения роли людей в бою ролью техники помнили.