Март 2002 года перекрыл кровавый рекорд шестилетней давности. Более ста убитых. Больше, чем в марте 1996 года, страшном месяце, запомнившемся израильтянам и определившем в итоге исход выборов два месяца спустя. Тогда, шесть лет назад, казалось, что хуже быть уже не может. Но прошло шесть лет, и выяснилось, что Израиль еще не испил до дна чашу яда, которую вручили ему в сентябре 1993 года инициаторы Норвежских соглашений. Однако ни один глава правительства не осмеливается разбить вдребезги этот смертоносный сосуд.

     Нет альтернативы - снова и снова повторяют левые. Нет военного решения проблемы. Лозунг "Дайте ЦАХАЛу победить!" оказался демагогией чистой воды. Невозможно справиться с террористами-самоубийцами. Невозможно одержать победу в партизанской войне. Что остается? Одностороннее отступление. Если перевести это словосочетание на русский язык, оно означает - "бегство". Левые предлагают капитуляцию. А что предлагают правые? Ничего, скажут Шимон Перес и Далия Ицик, Хаим Рамон и Йоси Бейлин, Йоси Сарид и Шуламит Алони. И будут совершенно правы. Есть, правда, программа Либермана - программа кантонов, - но в ней, во-первых, есть белые пятна, а самое главное - непонятно, как приступить к ее осуществлению.

     Есть ли у правых альтернатива создавшемуся положению? Безусловно есть, но они не решаются заявить о ней во всеуслышание, опасаясь, что их не так поймут, а избиратели, когда что-то не так понимают, голосуют за других. И их действительно не поймут, потому что вот уже скоро десять лет, как Израиль говорит на новоязе - на языке, навязанном нам вместе с Норвежскими соглашениями. Даже программа трансфера, которую выдвигает сегодня Бени Элон, именуется "программой мира". Отказаться от новояза пытается, если говорить о политиках, разве что Михаэль Кляйнер, но за это он платит соответствующую цену: ему практически закрыт доступ в эфир.

     Альтернатива существует. Но для того, чтобы приступить к ее осуществлению, необходимо объяснить, в чем именно она заключается. Ошибка правых, с того момента, как Нетаниягу одержал победу на выборах 1996 года, состояла в том, что они пытались заменить стратегию тактикой, полагая, что правильные тактические ходы помогут им выбраться из лабиринта Норвежских соглашений. Выяснилось, как и следовало ожидать, что тактика без стратегии не работает. А стратегия - она же альтернатива - должна быть понятна народу. И чтобы ее разъяснить, необходимо вернуться на девять лет назад и назвать вещи своими именами. Искать выход из нынешней ситуации, оперируя терминологией процесса Осло, - все равно что, находясь на борту тонущего корабля, обсуждать пути к спасению, но при условии, что упоминать слова "шлюпка" и "суша", равно как и любые их синонимы, категорически запрещено.

     Разве в словах дело, возразят мне на это. Что изменят слова? Изменят многое. Глава правительства в Израиле находится в непосредственной зависимости от общественного мнения. А общественное мнение все еще в плену навязанных нам осенью 1993 года мифов. Политические лидеры, сетуя на то, что "народ не готов к войне", перекладывают свою ответственность на чужие плечи: ведь они сами опасаются публично отказаться от мифов. От новояза. Сказать народу правду на старом, всем понятном, всем доступном языке. И тогда альтернативу объяснять и пропагандировать не придется. Она окажется очевидной. Итак, прежде всего - откажемся от навязанной нам терминологии.

     Начнем с навязшего в зубах понятия "мир". Во-первых, мир - это не цель, а средство. Государство Израиль создавалось не для того, чтобы обеспечить мир на Ближнем Востоке (если потребуется, то и ценой самоликвидации), а для того, чтобы у еврейского народа было свое, национальное государство. Поэтому высказывания в стиле "зачем тогда государство, если нет мира", абсурдны. Любое государство, особенно молодое, вынуждено время от времени вести войну за существование. Нашему поколению выпало жить в нелегкую эпоху становления государства. Это болезненный, но неизбежный процесс. Тот, кто не хочет в нем участвовать, может предпочесть более спокойную жизнь в другой стране. Это его право. Но он не имеет права, как это делают Бейлин и Сарид, принуждать нацию отказываться от борьбы за существование и права на самозащиту.

     Во-вторых, мир - это не рукопожатия политиков на зеленой лужайке перед объективами телекамер. Мир - это прежде всего отсутствие военных действий. И такого мира Израилю удалось добиться с Египтом, Иорданией и большинством других арабских стран к 1992 году. Да, это был холодный мир. Без широких экономических связей, без фанфар, без сказок о ближневосточной Швейцарии. Но это был мир. Инициаторы Норвежских соглашений развязали войну. Точнее, они эту войну спровоцировали, впустив на территорию Израиля иностранную - арабскую -армию и снабдив ее оружием.

     Следующий термин - "мирный процесс". Нет и не было в истории дипломатии такого понятия "мирный процесс". Есть переговоры о мире. Их, как правильно отмечают наши левые, ве- дут с врагом. С противником. Каким образом ведут переговоры о мире? Если вы победили - капитулирует враг. Если враг победил - капитулируете вы. Есть и третья возможность - прекращение огня. Война не закончена, но стороны, придя к выводу, что устали от военных действий, останавливаются на достигнутом, возможно, с небольшими изменениями. Так были установлены границы Государства Израиль в результате Войны за независимость.

     Одержала ли ООП победу в военном столкновении с Израилем в конце 80-х годов? Никоим образом: интифада сошла на нет. Тем не менее правительство Рабина - Переса капитулировало перед противником, то есть перед Арафатом, сдало ему города, передало ему оружие и приняло на себя обязательства выплачивать ему деньги, то есть контрибуцию.

     Далее. Кто такой "партнер по мирному процессу"? Это партнер по переговорам о мире. А переговоры эти, как мы уже поняли, ведут с врагом. Следовательно, "партнер по мирному процессу" в просторечии означает враг. То есть если мирный договор подписан, то он, возможно, превратится в мирного соседа или даже в союзника, хотя последнее сомнительно. Но когда переговоры о мире уже позади, нет и "мирного процесса", ведь процесс предполагает продолжительность. А пока мир еще не заключен, перед нами не партнер, а враг. Теперь по поводу "одностороннего отделения", "передислокации" и их синонимов. Если армия уходит в рамках соглашения, в том числе и соглашения о капитуляции - это отступление. Если отступает в одностороннем порядке -это бегство. Бегство, как правило, влечет за собой преследование. ЦАХАЛ бежал из Ливана, и это бегство спровоцировало нынешнюю войну.

     Что осталось? Оккупация. Тут можно спорить по поводу Голанских высот -последние до Шестидневной войны принадлежали Сирии. Сирия их оккупировала прежде, но это уже другая история. В июне 1967 года Сирия начала войну. Агрессор, когда терпит поражение, теряет территории. Но сейчас мы говорим не о Голанах. На Иудею, Самарию и Газу не претендуют сегодня ни Иордания, ни Египет. Невозможно "оккупировать" земли, которые никому, не принадлежат.

     А теперь изложим вкратце ход событий начиная с 1992 года, но не на новоязе, а на обычном языке, пользуясь устоявшимися в течение тысячелетий понятиями.

     После прихода к власти партии Авода с ведома министра иностранных дел начались тайные переговоры с побежденным противником. Арафат потерпел поражение в Бейруте в 1982 году и во время интифады в конце 80-х, но по своим соображениям - по всей вероятности, по соображениям политическим - правительство сочло нужным подписать с побежденным противником договор о капитуляции - беспрецедентный случай в мировой истории. В обмен на капитуляцию Израиля и обязательства передать ООП территории, оружие и деньги Арафат согласился... признать право Израиля на существование, но обязательства своего не выполнил. Как называется передача территорий, оружия и денег врагу, если государство не потерпело поражения на поле боя, то есть нет необходимости сдаваться? Государственная измена.

     Что произошло в дальнейшем? Вооруженный противник, обосновавшись на переданных ему территориях, задействовал террористов, которые обстреливали еврейские машины на дорогах Иудеи, Самарии и сектора Газы и взрывались в автобусах и на улицах Иерусалима, Метаний, Ашкелона, Тель-Авива, Кфар-Сабы. Нетаниягу, придя к власти, сумел подавить террор, но оставил в силе статус-кво, потому что боялся назвать вещи своими именами. Когда в сентябре 1996 года Арафат приказал своим вооруженным силам открыть огонь по солдатам ЦАХАЛа, это был классический casus belli, но Нетаниягу им не воспользовался. Выяснилось, что, вопреки утверждениям инициаторов процесса Осло, процесс необратим.

     Барак предложил противнику окончательную капитуляцию, но Арафату этого было мало - он не хотел капитуляции Израиля, а хотел его уничтожения. Арафат начал войну - на этот раз войну в полном смысле слова. Его вооруженные отряды ФАТХ и "Танзим" вот уже больше года не только нападают на наши машины и автобусы, но и ведут артиллерийский обстрел Гуш-Катифа, Сдерота и, наконец, столицы -Иерусалима. Одновременно с военными действиями враг применяет и террор. Чего требовал в течение всего этого времени Шарон от Арафата? Капитулировать? Сдать оружие? Нет -"бороться с террором". Другими словами, вести борьбу против себя самого, ведь источник террора - это ПА. Но лишь в конце прошлой недели, после кровавой резни в Нетании в ночь пасхального седера, правительство приняло решение "объявить Арафата врагом". А кем он был до этого? Другом и союзником? Я пишу эти строки в канун сдачи "Вестей-2" в типографию, в воскресенье, - из-за праздника приложения сдаются в типографию раньше обычного. ЦАХАЛ на подступах к канцелярии Арафата. Четыре дня, оставшиеся до выпуска четвергового номера, представляются вечностью.

     Но, к сожалению, едва ли можно ожидать перемен. Выход из создавшейся ситуации состоит прежде всего в том, чтобы определить стратегию. Сформулировать цель. А для этого необходимо назвать вещи своими именами и возложить ответственность на виновных.

     Правительство должно прийти к единственно возможному выводу: Норвежские соглашения привели к катастрофе. Что это было - безответственная политическая авантюра или государственная измена, - пусть решает следственная комиссия. Но, так или иначе, последствия Норвежских соглашений необходимо устранить, и чем скорее, тем лучше. Необходимо уничтожить вооруженный плацдарм противника, разоружить его армию и расформировать ПА. Эту задачу, вне сомнения, может выполнить ЦАХАЛ. Это и называется "дать ЦАХАЛу победить".

     Это и есть альтернатива - вернуться в Иудею, Самарию и Газу. Как поступить потом - создать ли там кантоны, как предлагает Либерман, ввести ли автономию (настоящую, а не мнимую, как в случае с ПА), как предлагает Кляйнер, - эти вопросы можно будет решать впоследствии. Сейчас Израиль должен денонсировать Норвежские соглашения и расформировать созданную в результате этих соглашений структуру, которая - в этом ни у кого не осталось даже сомнений - представляет угрозу существованию Израиля.

     Если правительство не примет такого решения, несколько недель спустя мы можем оказаться в абсурдной ситуации: Израиль нанесет военное поражение ПА и тут же восстановит ее структуру, чтобы возобновить начатый в 1993 году процесс капитуляции, потому что иначе "с кем мы будем вести переговоры?". Кому мы будем сдавать столицу, если уничтожим противника на поле боя? Поистине важный вопрос...