Белое двухэтажное здание с высокой крышей видно уже с дороги, ведущей от перекрестка Сдерот к киббуцу Бейт-Кама. Зеленеющие об эту пору поля придают открывающейся картине не по-израильски мягкий характер, даруют ей сходство с иными краями, вспоенными обильной, нездешней водой. Через месяц солнце возьмет свое, и, опалившись, эти холмы надолго сбросят личину заморского миража.

     Ферма Ариэля Шарона давно превратилась в хрестоматийную достопримечательность Негева. Ставшая знаменитой овчарня, хозяйственные постройки. По асфальту невозмутимо вышагивают цесарки, привыкшие к лихим пируэтам джипов охраны. На обочине дремлет ленивый пес. Чуть дальше, уже у ограды - сторожевая вышка, отличная от своих армейских сестер только тем, что покрашена в синий цвет.

     Выехав заблаговременно, мы прибыли в хозяйство Шарона раньше назначенного срока. Это оказалось кстати, поскольку фотокорреспонденту «Вестей» пришлось продемонстрировать энергичным привратникам все свои объективы, штативы и экспанометры, в сопряженном и расчлененном состояниях. Уложив прощупанную по швам фотосумку, Борис Криштул крякнул, оттер запотевший лоб и, оглядевшись вокруг, выбрал сарай, в тени которого мы могли выкурить по сигарете в ожидании аудиенции. Село. Полуденная истома.

     Нашу ровную беседу о том, добивают ли сюда из Газы ракеты «Кассам», полюбившиеся террористам ХАМАСа, прерывает степенный мужчина, которого хочется назвать мажордомом. Узнав о прибытии журналистов по телефону, господин Шарон приглашает нас дождаться его в гостинной.

     Выложенная на перилах лестницы коллекция седел сразу же выдает пристрастия хозяина дома. Со второго этажа доносятся звуки детской возни, там резвятся внуки премьер-министра. На стенах гостинной – родительские и дедовские фотографии, портрет жены и погибшего сына. Здесь, несмотря на слегка запоздавшую, но уже ощутимую днем жару, теплится камин, наполняя все помещение уютным запахом дыма.

     Личное радушие Ариэля Шарона с лихвой компенсирует суховатую рутину досмотра и прочие формальности, связанные с посещением его фермы. Премьер-министр входит в комнату быстрой, энергичной походкой и говорит охраннику, что журналисты «Вестей» ему хорошо знакомы: «Кидаться на них с кулаками я не собираюсь. Вы можете отдохнуть, пока мы будем с ними беседовать». Охранник вежливо улыбается, но остается в дальнем углу гостинной. Шарон извиняется перед нами за то, что глава правительства по нынешним временам является пленником у себя дома; в таком же положении оказываются его гости.

     После кратких приветствий и легкого угощения мы приступаем к обстоятельному разговору, который долго откладывался из-за занятости премьер-министра и еще потому, вероятно, что до начала операции ЦАХАЛа в Иудее и Самарии позиция Шарона была уязвима для критики. Безжалостная и циничная террористическая война велась палестинцами против Израиля по существу в одностороннем порядке; уступки премьер-министра встречали явственное неприятие значительной части израильского общества и, безусловно, огромного большинства читателей русскоязычной прессы. В этой ситуации люди Шарона оберегали своего босса от слишком острых и нелицеприятных вопросов. Но теперь даже самым осторожным из них показалось, что настало подходящее время для полноформатного интервью «Вестям».

     - Господин премьер-министр, многим остается неясно, в чем состоят принципиальные цели нынешней операции ЦАХАЛа. Понятно, что мы добиваемся определенных и даже весьма существенных тактических успехов, но что это даст Израилю в долгосрочном плане?

     - Нашей целью является искоренение инфраструктуры террора, созданной на территории, находящейся под контролем палестинской администрации. Эта инфраструктура создана под покровительством и при непосредственном участии ПА, включая, как теперь уже и доказано документами, личное участие Ясера Арафата. Осознавая пагубную роль палестинского лидера в насаждении террора, наше правительство определило, что он будет на данном этапе изолирован в своей канцелярии. Одновременно ЦАХАЛом предпринимаются беспрецедентные по своим масштабам действия против террористических формирований и сросшихся с ними структур палестинской администрации.

     Следует понимать, что активное использование террористов-смертников не оставило нам иного выбора. Подготовка этих фанатиков значительно упростилась в последнее время: если прежде на нее уходили годы и месяцы, то теперь, благодаря тому воспитанию, которое дала палестинским детям администрация Арафата, террористов-смертников готовят за несколько дней. В этом плане наши противники не ведают никаких моральных ограничений: с предельным цинизмом они отправляют на смерть детей и подростков.

     Всем известен случай шестнадцатилетней девушки, взорвавшейся у входа в торговый центр в иерусалимском квартале Кирьят-Йовель. Менее известен случай тринадцатилетнего палестинского ребенка, которого израильские силы безопасности задержали прежде, чем он привел в действие свой пояс со взрывчаткой. Наша цель состоит в том, чтобы выявить и обезвредить тех, кто изготовляет эти пояса и вручает их малолетним фанатикам, изуродованным той пропагандой ненависти, которую ведет на своей территории палестинская администрация.

     При этом я хочу подчеркнуть, что своими действиями мы не только спасаем Израиль от новых жертв, но пытаемся также предотвратить всемирную эпидемию данной разновидности террора. Если она окажется действенной против Израиля, если с ее помощью можно поставить на колени наше демократическое общество, то ни одна демократия в мире не будет защищена от этого страшного оружия. В руках исламских экстремистов оно может стать настоящей угрозой современной цивилизации. Именно поэтому мы уделяем сейчас значительное внимание изучению данного явления; в этом деле Израиль сотрудничает со специалистами из США, России и некоторых других стран.

     Дополнительным катализатором палестинского террора является щедрое вознаграждение, которое выплачивается Ираком семьям смертников: 25.000 долларов на семью. Кроме того, Ирак через свою агентуру принимает непосредственное участие в подготовке террористических групп на территории ПА. Здесь же следует упомянуть о крепнущих связях палестинцев с рассадниками терроризма в Иране, чему в последнее время было немало свидетельств, включая недавний перехват крупной партии контрабандного оружия на борту «Карин А». Все эти каналы финансирования, подготовки террористов и контрабанды оружия инкорпорированы в структуру палестинской администрации, действуя против которой, мы намерены парализовать ключевые узлы машины террора.

     - Достижимы ли эти цели в виду растущего давления на Израиль со стороны мирового сообщества, включая Соединенные Штаты? Будет ли правительство способно обеспечить армии время, необходимое для успешного завершения операции?

     - Принятые нами решения не ограничены по времени. Действия ЦАХАЛа будут продолжены, несмотря на давление извне. У нас нет иного разумного выбора, помимо решительного противодействия этому давлению. Сдаться и уступить мы не можем.

     США являются флагманом всемирной борьбы с террором. С этой страной и с ее руководством нас связывают очень прочные отношения, существенным компонентом которых являются мои личные связи с президентом Бушем и его людьми. В сегодняшней ситуации этот ресурс служит тому, чтобы обеспечить ЦАХАЛу возможность эффективно провести операцию и завершить ее лишь тогда, когда будут выполнены наши основные задачи. Да, наши действия причиняют определенный ущерб политическим интересам США на Ближнем Востоке: ведь Белый дом нуждается в поддержке арабских государств в связи с подготовкой операции против Ирака. Арабы умело используют эту зависимость, но нельзя допустить, чтобы они научились манипулировать Соединенными Штатами.

     Мы стараемся также поддерживать конструктивный диалог с другими странами, проявляющими необходимое понимание тех проблем, с которыми столкнулся Израиль. В этой связи уже упоминалась Россия, с президентом которой я нахожусь в постоянном контакте. Здесь же можно упомянуть Британию, Германию, Испанию. Верно, европейцы сердятся на нас за то, что мы не дали их делегации встретиться с Арафатом. Верно, они пытаются давить на Израиль, но я смогу устоять перед этим давлением.

     - Это интервью будет опубликовано через несколько дней, которые могут оказаться критическими в плане международного давления на Израиль. Не придется ли вам тогда пожалеть о слишком категоричном и однозначном характере своих сегодняшних заявлений?

     - Вы можете быть спокойны: то, что я вам говорю сейчас, не утратит своей силы к моменту публикации интервью. В Израиле часто склоняются к крайностям: или Extra Large, или Small. Так и в отношении сроков нынешней операции: одни требуют, чтобы мы остались в занятых городах навсегда, другие – за немедленный выход. Одни предлагают вовсе игнорировать международную обстановку, другие – за автоматическое подчинение всякому окрику. Но я говорю вам простую вещь: армии будет обеспечено необходимое время для того, чтобы операция была эффективной.

     В течение ближайших месяцев США произведут кое-какие шаги здесь, на Ближнем Востоке. Они выполнят свою задачу – и вернутся домой. Но нам возвращаться отсюда некуда. Нам здесь жить – с теми решениями, которые станут итогом нанешней операции в Иудее и Самарии. Соответственно, эти решения должны обеспечить израильтянам возможность нормального существования. Действия ЦАХАЛа будут продолжаться до тех пор, пока теракты не прекратятся.

     - Но Израиль был вынужден уступить и согласиться на встречу Энтони Зинни с Ясером Арафатом. Теперь говорят о возможном визите к нему Колина Пауэлла.

     - Да, европейцам мы отказали, а Зинни съездил в Рамаллу, но его миссия была отчасти подчинена нашим задачам. Арафат находится в своей канцелярии в окружении отъявленных террористов, включая убийц израильского министра Рехавама Зеэви, и тех лиц, которые осуществляли непосредственным образом финансирование террора и контрабанды оружия. Через Зинни мы довели до сведения Арафата, что эти люди не уйдут от возмездия. Одно из двух: они будут выданы Израилю со своим оружием – или наши солдаты ворвутся в канцелярию Арафата. В данном вопросе никто не может ждать от Израиля готовности к компромиссу.

     - Почему тогда предпочтение было оказано Энтони Зинни? Ведь то же самое послание можно было продублировать через представителей Евросоюза?

     - Европейцы иначе относятся к Арафату: они все еще видят в нем политического партнера, с которым Израилю нужно вести переговоры. Что же касается американцев, то в последних заявлениях президента Буша прозвучал ясный намек на то, что палестинцам необходимо выдвинуть альтернативное руководство. Такой вариант станет возможен только в том случае, если Арафат лишится влияния на происходящее. Пока он сохраняет силу, никто не сумеет утвердиться рядом с ним в качестве альтернативного палестинского лидера.

     - Значит ли это, что вы и в будущем не предвидете ситуации, при которой Израиль возобновит политические контакты с Арафатом?

     - Я считаю, что мы не можем вернуться к переговорам с этим человеком.

     - Какова же будет теперь его личная участь?

     - Вы знаете, что на заседании правительства, предшествовавшем операции ЦАХАЛа в Иудее и Самарии, я предложил выслать Арафата за пределы Израиля и палестинской автономии. Представители разведывательных служб считали тогда, что такое решение будет слишком проблематичным. У меня не оказалось большинства, необходимого для того, чтобы настоять на своем предложении; даже в моей партии не все поддержали меня на том заседании. Таким образом, кабинет вынес решение об изоляции Арафата.

     - Но, судя по встречам Арафата с представителями западной прессы и с так называемыми «мирными активистами», эта изоляция весьма условна.

     - В данном случае речь идет об ошибке. В самом начале операции наши солдаты, окружившие здание административного комплекса Муктаа, не получили определенных инструкций в отношении этой делегации и пропустили ее в канцелярию Арафата. В результате по телевидению были показаны сцены лобзаний с главарем палестинского террора и его нашумевшее интервью при свечах. Это была ошибка, которая больше не повторится.

     - Несколько дней назад в газетах были опубликованы новые фотографии Арафата в объятиях очередного «мирного активиста».

     - Нет, это из той же серии. Пропущенная по ошибке делегация состояла из активистов леворадикальных европейских организаций и представителей западных СМИ. Встретившись с Арафатом, журналисты покинули здание, попытавшись при этом вывести за пределы блокадного кольца нескольких террористов. Эта уловка была отслежена, и наши солдаты задержали покинувших канцелярию Арафата бандитов. В то же время в здании осталось несколько активистов, включая двух женщин из Германии. На днях мне позвонил немецкий министр иностранных дел и попросил обеспечить возможность безопасной эвакуации для этих дам. Разумеется, мы заинтересованы в том, чтобы рядом с Арафатом не оставалось лишних людей: ведь если нам придется силой занять его канцелярию, они могут пострадать. По моему указанию обе немки были выведены за пределы блокадного кольца. Скорее всего, именно через них в прессу попали упомянутые вами фотоснимки.

     …Посещение канцелярии Арафата группой европейских ультралевых – вовсе не единственное подтверждение тому, что пропалестинские лозунги служат сегодня прикрытием и средством выражения традиционного антисемитизма. Организуемые в Европе антиизраильские демонстрации привлекают три категории участников – проживающих там арабов, леваков анархистского толка и неонацистов. Трудно не обратить внимание на то, что политическая химера под названием «палестинский народ», единственным назначением которой является уничтожение Израиля как независимого государства, высвобождает самые низкие, самые грязные помыслы европейцев.

     Уничтожив руками Гитлера своих евреев, Европа избавилась за последующие полвека от стыда за это чудовищное преступление и теперь она с жадностью ловит знакомые позывные. Чувствуя спрос на все более грубую проповедь ненависти к Израилю и евреям, палестинцы охотно его удовлетворяют. Сайт «Палестинского информационного центра» публикует одиозные антисемитские материалы о «паталогическом устройстве еврейского мозга», в том числе – на русском языке. В схожем духе выдержано большинство публикаций на сайтах так называемых «посольств Палестины» во многих странах мира.

     Делегитимация Израиля через циничное и бессовестное сравнение наших солдат с нацистами воспринимаются многими европейцами с особой охотой. Это сравнение затмевает безжалостную уникальность Катастрофы европейского еврейства, позволяя наследникам тех, кто сознательно дал ей свершиться, вернуть себе чувство нравственного комфорта. Данное обстоятельство неизмеримо важнее иных составляющих нынешней политической атмосферы, включая и такие ее проявления, как пылающие во Франции и в Бельгии синагоги. Осознание этого факта побудило меня задать премьер-министру нижеследующий вопрос, способный смутить любого на его месте. К чести Шарона нужно отметить, что он не пытался уйти от ответа.

     - Не находите ли вы антисемитских мотивов в действиях лобызавшихся с Арафатом «мирных активистов» и прочих радетелей палестинского террора в Европе?

     - В ряде случаев иной вывод по существу невозможен. Антисемитизм является, к сожалению, абсолютно реальным фактором в окружающем нас мире. В течение сравнительно долгого времени он не заявлял о себе во всеуслышание, сделавшись после Катастрофы признаком недопустимого политического тона почти во всем мире. Но теперь мы являемся свидетелями того, как этот вулкан забурлил, угрожая нам и евреям диаспоры новыми бедами.

     Что тут скажешь, к евреям мир действительно относится иначе, чем ко всем остальным. Мне звонят европейские политики, встревоженные тем, что Арафату слишком тесно в двух комнатах, свечей ему не хватает… Я им отвечаю, что, во-первых, комнат у него там не две, а скорее двадцать, да и свечи ему нужны главным образом для антуражу: электричество подается исправно. Во-вторых, я спрашиваю их, сердобольных: «Что же вы не побеспокоитесь об израильских семьях из семи, из пяти человек, которые целиком сошли в могилу? Почему не спросите, как чувствует себя раненная женщина, потерявшая за мгновение мужа и обоих своих детей? Почему не поинтересуетесь состоянием родственников девяностолетней старухи, которая дожила до своих лет для того, чтобы умереть в мучениях от рваных осколочных ран, полученных ею на пасхальном седере в Нетании?».

     Они мне в ответ говорят про проблемы с общественным мнением в их странах… Но если я должен взвешивать эти проблемы с тем, что испытывают израильтяне на похоронах, провожая в последний путь своих близких, которые пали жертвами арабского террора, мне не потребуется больше секунды для того, чтобы принять единственно правильное решение.

     - Господин Шарон, ни одна ваша встреча с руководителями России не обходится без изъявлений тревоги, которую вызывает в Израиле деятельность российских антисемитов. Но в сравнении с Францией, например, Россия выглядит сегодня очень благополучно. Там не горят синагоги, еврейские клубы и магазины. При этом с французами наши лидеры говорят зачастую каким-то извиняющимся тоном и уж об обличении французского антисемитизма с нашей стороны речь едва ли заходит – даже теперь, когда там сложилась ситуация, заставляющая вспомнить атмосферу Хрустальной ночи.

     - Кто говорит с французами извиняющимся тоном – я? Можете мне поверить, что это не так. Мне не раз доводилось протестовать в связи с наблюдаемой во Франции вспышкой антисемитизма, и я делал это без обиняков. Если ваш упрек справедлив по отношению к кому-то из израильских политиков, то во всяком случае не по отношению ко мне. Проблема набирающего голос в Европе антисемитизма постоянно затрагивается нами в беседах с европейскими лидерами. Последний разговор на эту тему у меня состоялся совсем недавно с премьер-министром Испании.

     Ситуация во Франции действительно внушает особую тревогу. В этой стране проживает около 700 тысяч евреев и шесть миллионов арабов. Последние сделались там значительной политической силой. Выдвигаемые ими лозунги зачастую резонируют во Франции с традиционным антисемитизмом, который теперь, через 57 лет после завершения Второй мировой войны, сбрасывает с себя оковы стыда.

     Наиболее эффективной в борьбе с антисемитизмом является деятельность неправительственных организаций – таких, как Антидиффамационная лига «Бней-Брит». Мы находимся с ними в тесном контакте, и они могут всегда опереться на политическое содействие израильского правительства.

     …Наш разговор с премьер-министром затягивается, прерываемый время от времени срочными телефонными звонками: Шарону докладывают о ходе операции в Дженине, Бейт-Лехеме и других городах автономии. Проявляя впечатляющее знание деталей, глава правительства задает своим собеседникам краткие вопросы: задержан ли такой-то? Подтвердилась ли информация, полученная от такого-то? Будучи, пожалуй, единственным в своем роде руководителем государства, инструктирующим командиров бригадного уровня по оперативным вопросам, в которых накопленный им опыт поистине уникален, Шарон твердо держит в своих руках рычаги управления огромной машиной, действующей сейчас против палестинского государства террора.

     Возвращаясь к нашей беседе и говоря об успехах израильской операции, премьер-министр снова и снова упоминает критический фактор времени. В захваченных городах автономии арестовано около 1500 человек. Теперь их допрашивают, и они дают показания о скрывающихся террористах, о тайных складах оружия, о тщательно замаскированных мастерских, в которых производятся взрывные устройства и ракеты «Кассам». Ариэль Шарон говорит об организаторах наиболее известных терактов, выявленных и арестованных ЦАХАЛом в последние дни: «Дюльфинариум», «Сбарро», Эйн-Арих. Он с горькой усмешкой упоминает о найденных в канцелярии Джибриля Раджуба лапсердаках, накладных бородах и пейсах: все это предназначалось для придания террористам внешнего сходства с ортодоксальными евреями.

     …Занятно – Джибриль Раджуб. В некоторый момент он стал настолько принят и популярен в левых кругах, что ему придумали в шутку еврейское имя: Гавриэль Регев. Шарон задает риторический вопрос: что теперь, после красноречивых находок в Бейтунии, скажут о руководителе палестинской спецслужбы его израильские дружки? «Сам я никогда не рассчитывал на то, что палестинцы станут бороться с террором, - добавляет премьер-министр, - но они-то всерьез полагали, будто Раджуб воюет с ХАМАСом».

     В ходе нынешней операции израильскими спецслужбами собрана важная информация, ее поток не иссякает – напротив. Но для того, чтобы воспользоваться полученными сведениями и действительно искоренить инфраструктуру террора, Израилю необходимо время.

     «Американцы активно использовали в Афганистане свою авиацию, но ЦАХАЛ, ведя сражения в арабских городах Иудеи и Самарии, не может себе этого позволить, - отмечает премьер министр. - Стремясь избежать лишних жертв из среды гражданского населения, наши войска действуют с предельной осторожностью. Это стоит нам дополнительных потерь, которых можно было бы избежать, примени Израиль свою силу иным образом, без моральных ограничений и без оглядки на мировое общественное мнение».

     Шарон не видит возможности действовать иначе. Сугубая осторожность ЦАХАЛа стоит Израилю не только солдатской крови, но также – и снова – времени. Премьер-министр рассказывает о своих разговорах по телефону с американским президентом, в ходе которых он пытается объяснить Джорджу Бушу важность того, чтобы продиктованная стремлением сохранить чистоту оружия медлительность ЦАХАЛа не привела к преждевременному завершению операции и тем самым – к возобновлению террора.

     Если до начала операции израильские спецслужбы ежедневно получали по шесть-семь агентурных предупреждений о готовящихся терактах, то теперь число таких предупреждений в среднем – одно за сутки. Отмечая этот факт, Ариэль Шарон подчеркивает, что из районов, занятых израильскими войсками, вовсе прекратился поток агентурных сигналов о надвигающейся опасности. Террористы лишились возможности наносить оттуда удары по израильским городам, но для того, чтобы этот результат закрепить, необходимо дополнительное время.

     Ознакомившись с этим материалом с неизбежным запозданием в несколько дней, читатель будет вынужден сравнивать заявления, сделанные премьер-министром в ходе нашей беседы, с последними шагами израильского правительства. С одной стороны – декларируемая Ариэлем Шароном решимость не поддаваться давлению, с другой – преждевременный вывод войск из Калькилии и Туль-Карма, при одновременном захвате поселка Дура в Хевронском нагорье и продолжении упорных боев в Дженине. С одной стороны – изоляция Арафата, с другой – допущение в его осажденную канцелярию группы советников, возвращающее палестинскому лидеру политическое влияние.

     Не так уж просто сделать на фоне этих событий однозначные выводы. Шарон безусловно прав, когда он говорит, что в создавшейся ситуации нет легких решений. Преступная авантюра «Осло», которую косившие под идиотов лидеры Аводы и МЕРЕЦа представляли в начале 90-х годов как обратимый, контролируемый и безопасный эксперимент, вела со всей неизбежностью к кровавой войне. Мало того, эту войну Израилю приходится вести в невероятно трудных, почти невозможных политических условиях.

     То, что это будет именно так, представлялось очевидным с самого начала, и, пожиная сегодня плоды эйфории 1993 года, израильтяне могли бы удивиться тому, что главные виновники обрушившейся на них трагедии не понесли заслуженного наказания. Сохраняя статус респектабельных политических деятелей, они с непостижимым для нормального человека бесстыдством критикуют премьер-министра и клевещут на тех, кто в точности предсказывал им, к чему приведет соглашение с Арафатом.

     Нынешняя война выявила с особенной остротой трагическую зависимость Израиля от США, находящихся, в свою очередь, в столь же трудной зависимости от арабского мира. Но выявила она и то, что станет для нас опорой в дальнейшем, источником новой надежды: беспрецедентно высокую явку резервистов на сборные пункты; готовность десятков тысяч израильтян, которых не раз представляли разуверившимися и избалованными эгоистами, защищать свою страну с оружием в руках. Ариэль Шарон с нескрываемым удовлетворением отмечает, что средний уровень явки по спецпризыву («восьмой приказ») составил 96 процентов. Во многих частях явка превысила стопроцентный уровень, поскольку на сборные пункты явились и те, кого в этот раз решили не беспокоить.

     В газетах по-прежнему публикуются объявления левоэкстремистских организаций, призывающие солдат и офицеров ЦАХАЛа к отказу от выполнения воинского долга. «Приказ совести сильнее восьмого приказа!», - кричат отпечатанные аршинными буквами заголовки. Это действительно так, но вовсе не в том смысле, который пытались вложить в свой лозунг пропагандисты отказа. Приказ совести сильнее «восьмого приказа» - и потому, оставляя иные дела, забывая об уже привычных недугах, тридцатилетние и сорокалетние израильтяне одевают давно полинявшую форму, берут в руки оружие, забираются в расчехленные джипы и БТР.

     Оба сына премьер-министра призваны в качестве резервистов в свои боевые части. Это очень израильская ситуация: отпрыски Абу-Мазена, Абу-Алы, Маруана Баргути, Джибриля Раджуба и Хасана Асфура держатся на безопасном расстоянии от поясов со взрывчаткой, ставших главным оружием палестинцев в этой войне. Да и нигде сегодня - ни в одной воюющей стране - дети главы государства не идут под пули.

     - Господин премьер-министр, в прошлом вы предлагали программу кантонизации территорий. Можно ли рассчитывать на то, что эта или иная программа близкого содержания будет реализована в результате нынешней операции ЦАХАЛа?

     - Интересно, что вы вспомнили об этом. Меня иногда обвиняют в том, что я не имею политической программы, тогда как в действительности свой план урегулирования израильско-палестинского конфликта я изложил много лет назад. Он сохраняет актуальность поныне и является, с моей точки зрения, оптимальной базой для будущих решений израильского правительства. Нам необходимо учитывать, что террористическая война ведется арабами против евреев и Израиля уже 125 лет. Ведется под различными названиями, но не меняя своей сути. По моему убеждению, эта война не может быть прекращена мгновенным скачком к постоянному урегулированию.

     Таким образом, нам необходимо поэтапное урегулирование. Его первый этап – прекращение огня. Второй этап – долгосрочное промежуточное урегулирование, включающее реализацию предложений Теннета и Митчелла, то есть арест всех замешанных в террористической деятельности и изъятие всего незаконно хранимого палестинцами оружия. Это относится и к тому оружию, которое находится в распоряжении официальных структур ПА – сверх установленной соглашениями квоты. Изъятое у палестинцев оружие должно быть передано американцам для уничтожения.

     В рамках долгосрочного промежуточного урегулирования Израиль сохранит за собой контроль над районом Большого Иерусалима, над восточным поясом безопасности в Иорданской долине и в Иудейской пустыне, над западным поясом безопасности вдоль «зеленой черты» (от хребта Гильбоа до Хевронского нагорья), а также над территориями, прилегающими к основным шоссейным дорогам, которые пересекают Иудею и Самарию с запада на восток. Ширина восточного пояса безопасности должна составить порядка 20 километров – до шоссе Алон и глубже на определенных участках. Западный пояс безопасности будет иметь ширину в пять-шесть километров.

     Это сохраняет в составе контролируемой Израилем территории почти все еврейские поселения в Иудее и Самарии. Планируя их строительство, я еще 24 года назад учитывал контуры такого урегулирования, и подавляющее большинство поселений создавалось в выбранных мною местах. Кроме того, западный пояс безопасности защитит водоносный слой Нагорья. Там, где высота гор превышает 400 метров от уровня моря, бурение скважин уже не эффективно, и палестинцы не смогут причинить существенный ущерб гидрологической системе Израиля. Пять-шесть километров от «зеленой черты» – это и есть тот рубеж, где средняя высота гор достигает четырехсот метров.

     В период долгосрочного промежуточного урегулирования должны быть развиты такие формы экономического сотрудничества, которые создадут взаимную зависимость между Израилем и палестинцами. Так, я вижу большое значение в превращении нашего крупного начинания по строительству мощных опреснительных установок в международный проект при участии Иордании и палестинцев. Кроме того, промежуточное урегулирование должно стать для палестинцев периодом воспитания нового поколения в духе миролюбия и уважения к израильскому суверенитету. Трудно рассчитывать, что к миру будет готово то поколение, которое взращено Арафатом на безграничной ненависти к Израилю.

     Вслед за тем будет можно перейти к следующему этапу, то есть к переговорам о постоянном урегулировании, но и тогда Израилю придется отстаивать свои жизненно важные интересы во всех перечисленных районах. Следует понимать, что если палестинцы будут контролировать Иорданскую долину, Хашимитская династия не удержится у власти в Иордании. В этом случае на нашу границу будет давить гигантская враждебная масса – от Багдада и Тегерана до Тель-Авива. Если договориться с палестинцами о приемлемом для Израиля постоянном урегулировании окажется невозможно, долгосрочное промежуточное урегулирование должно будет превратиться де-факто в неограниченное по времени.

     - Таким образом, вы говорите о трех основных палестинских анклавах в Иудее и Самарии: к северу от Транссамарийского шоссе, Ариэля и долины Шило; к югу от этой дороги до шоссе Иерусалим – Мертвое море и окрестностей Маале-Адумим; к югу от Иерусалима – со включением Бейт-Лехема, примыкающих к нему городов, Халхуля и арабской части Хеврона.

     - Это не совсем анклавы, поскольку они будут соединены между собой.

     - Где?

     - Например, в районе перекрестка Тапуах возможно соединение северного и южного участков палестинской территории в Самарии по руслу одного из проходящих там вади – с помощью туннеля. Возможно также соединение посредством моста.

     - Калькилия и Туль-Карм окажутся при этом в глубине западного пояса безопасности, который вы предлагаете создать вдоль «зеленой черты»? - Да. Это одна из нелепых ошибок «Осло», и теперь ее трудно исправить. Кроме того, в западном поясе безопасности имеются другие арабские населенные пункты, но они относятся к зоне В и останутся под нашим военным контролем. В восточном поясе, прилегающем к Иордану и Мертвому морю, арабского населения практически нет.

     - Что такое, с вашей точки зрения, «долгосрочное промежуточное урегулирование»? Три года? Пять лет? Семь лет?

     - Я имею в виду значительно больший срок. В рамках переговоров с Египтом промежуточные соглашения действовали с 1974 до 1982 года, а здесь проблемы намного сложнее и сроки потребуются большие. Кроме того, я вообще настаиваю на том, чтобы вместо графика была согласована и утверждена «шкала ожиданий», означающая, что продвижение переговоров и связанные с этим израильские уступки напрямую обусловлены тем, выполняют ли палестинцы свои обязательства.

     Когда устанавливается график, у них нет никакой мотивации выполнять соглашения. Они просто ждут наступления назначенного срока и требуют затем от Израиля односторонних уступок, опираясь на международное давление. Предлагаемая мною «шкала ожиданий» зафиксирует принцип, в соответствии с которым определение окончательных границы между Израилем и палестинцами будет зависеть от общего состояния отношений между двумя народами.

     - Как вы оцениваете взаимодействие между партнерами по коалиции в условиях военного конфликта с палестинцами? В этой связи хотелось бы услышать ваше мнение о некоторых заявлениях Биньямина Бен-Элиэзера и Шимона Переса, идущих вразрез с той позицией, которую занимаете вы.

     - В период военных испытаний политическая консолидация имеет особое значение. С учетом этого факта я не раз заявлял, что вижу огромную важность в существовании правительства национального единства. Я всегда был сторонником сотрудничества между двумя крупнейшими партиями, но теперь, в условиях навязанной Израилю войны, такое сотрудничество еще важнее, чем прежде. Оно имеет свою цену, включая те проблематичные заявления, которые делаются время от времени нашими партнерами по коалиции. Пока эта цена остается в сфере риторики, позволяя правительству принимать правильные решения, она может считаться терпимой.

     Весьма вероятно, однако, что уже в скором будущем мы окажемся перед необходимостью принятия решений, которые не придутся по вкусу некоторым из наших партнеров. Находиться в критической зависимости от одной из представленных в правительстве партий я не хочу, и поэтому мною были предприняты недавно шаги к расширению парламентской базы кабинета. Их результатом уже стало присоединение к коалиции партий МАФДАЛ и Гешер. Я надеюсь также, что за стол правительства вернутся представители фракции НДИ – Ихуд леуми. Отмечу, что чем быстрее это произойдет, тем будет лучше.

     - Сколь велика сегодня вероятность переростания израильско-палестинской конфронтации в региональный конфликт?

     - Мы делаем все от нас зависящее для того, чтобы этого не произошло. Динамика подобных процессов мне хорошо знакома, и я веду себя в данной связи с предельной осторожностью. Разумеется, не все зависит от нас, и ситуация на севере, где израильскую территорию атакует «Хизбалла», крайне взрывоопасна, но я думаю, региональной войны удастся избежать. Ваши читатели могут не волноваться – у нас сильная армия, в которой, кстати, репатриантам из бывшего СССР сегодня принадлежит почетное место, и мы выдержим любые испытания. Бывало хуже.

     - Бывало хуже?

     - Да, в 1948 году было все же значительно хуже, - задумавшись на мгновенье, ответил премьер-министр. – В семьдесят третьем, во время Войны Судного дня, нам пришлось тяжело, в армии были значительные потери, но тогда мы воевали вдали от дома. Даже в самой трудный период этой войны, когда рухнул фронт на Синае и на Голанах, я был уверен, что в конце концов мы одержим победу. Сейчас, наверное, тяжелее - ведь война ведется на пороге нашего дома, столько жертв среди мирного населения… Но в 1948 году было все же значительно хуже. Было хуже, и мы победили.