Байрон и другие. Я Фельдман

Вот такое стихотворение

J G N Byron

Lines written in an album, at Malta

As o’er the cold sepulcher stone
Some name arrests the passer-by;
Thus, when thou view’st this page alone,
May mine attract thy pensive eye!

And when by thee that name is read,
Perchance in some succeeding year,
Reflect on me as on the dead,
And think my Heart is buried here.

А вот его переводы

М. Лермонтов

В Альбом

Как одинокая гробница
Вниманье путника зовет,
Так эта бледная страница
Пусть милый взор твой привлечет.
И если после многих лет
Прочтешь ты, как мечтал поэт,
И вспомнишь как тебя любил он,
То думай, что его уж нет,
Что сердце здесь похоронил он.

Ф. Тютчев

В альбом друзьям (Из Байрона)

Как медлит путника вниманье
На хладных камнях гробовых,
Так привлечет друзей моих
Руки знакомой начертанье.
Чрез много, много лет оно
Напомнит им о прежнем друге:
"Его уж нету в нашем круге,
Но сердце здесь погребено!"

Байрон – рисунок пером. Лермонтов – акварель. Тютчев – масло.
Лермонтов – гроздь винограда. Тютчев – лавровая ветвь. Байрон – моток колючей проволоки.
Лермонтов – о любви. Тютчев – о дружбе. А Байрон о ком? О себе, конечно.

Второй мотив, побочный, у всех. О смерти.

Кстати как вы представляете себе фразу «похоронил сердце»? («my Heart is buried here»)

Я представляю это так. Поэту (живому? Мертвому?) разрезают грудь ножиком, вынимают оттуда сердце (все в крови), одновременно большой лопатой роют могилу, сколачивают из дубовых досок гроб (или гробик?), сердце кладут в гроб, заколачивают молотками, гроб опускают в могилу на полотенцах. Полотенца вынимают. Над могилой читают молитву. Затем гроб засыпают землей, сверху ставят крест и едут домой пить и закусывать. Представили?

Зачем Байрону все это надо?
Не по глупости же. А по чему?

Ответ: “buried” относится не к “Heart” а к “dead Poet”.

Байрона преследует мысль о близкой смерти. Пророчество, как мы знаем верное. И он хочет его нам рассказать. Пророчество страшное. Вот откуда тупое как удар молотком “dead” и отвратительное как запах трупа “buried”. У Тютчева и Лермонтова это не так страшно, но и не так уместно.

Теперь посмотрим фонетику.
У Лермонтова ТЦЧ - ЛЛЛ.

У Тютчева Н – ГР

У Байрона MN – HR

Все тексты – фонетически собранные (знак мастерства) – то есть фонетика усиливает ключевые слова строф.

Соответственно

У Лермонтова ТЦЧ - ЛЛЛ. Влечет – любил.

У Тютчева Н – ГР. Вниманье – о друге

У Байрона MN – HR. My name – my Heart

Любовь – дружба – эгоизм.

Причем Байрон равно хочет выделить оба мотива – и Эгоизм и Смерть. Поэтому фонетически (и курсивом)  он подчеркивает «name - heart», а в конец двух последних, самых важных строк ставит “dead – buried here”.

Что делать мне, переводчику?

Меня не интересует способность Байрона предвидеть свою близкую смерть. Я полагаю, что и большинство читателей этот ужастик не привлекает. Эгоизм – это куда ни шло. Он интересует гораздо большее число читателей (может быть примерен на себя как чужой пиджак), но, как человек мыслящий, я позволяю себе над этим слегка (стилистически) подшутить.

Поэтому я разрешаю себе мрачность перевернуть в легкость, а мотив смерти ослабить (но не убрать совсем) за счет эгоизма – и оптимизма.

Образцом для меня послужил Маршак-Бернс «В горах мое сердце – а сам я внизу».
Мой Байрон не хоронит свое сердце, не закапывает его в землю (в землю? талант?) а вручает его читателю. В этих строчках – его сердце, в этих буквах – его бессмертие. Мой Байрон – оптимист. Мой рисунок – цветными карандашами. Мое растение – туя.

Я Фельдман

В альбом, на Мальте

Заброшенных могил холодный камень.
Идет прохожий, видит имена.
А ты сидел над этими листами
И наконец добрался до меня.
Ты их листал так много лет
Но лишь сегодня пригляделся.
Увы, Поэта больше нет,
Но здесь его осталось Сердце!