Его старательно затаптывали в грязь. 
Смеясь. 
Глумясь. 
Он не сопротивлялся - 
Видимо, не было сил. 
Он ни о чем не просил. 
Отчаялся. 
Вокруг стояли: 
Родные. Близкие. 
Друзья. Знакомые. 
Мало ли... 
Молчали. 
(А может - заслужил? 
Я что-то где-то слышал. 
Не с тем, с кем надо, жил... 
Или чего-то пишет... 
Не нас? - Плевать. 
Смотреть. Молчать.) 
Этим я ничего сказать не хочу, 
Никаких обобщений не будет. 
В конце концов, все мы - люди... 
Но дайте хоть голову приподнять, 
Чуть-чуть вздохнуть мне дайте, 
и - 
        о!.. 
Ну, пожалуйста, 
        не бейте ногами!.. 

 

Тишина стоит над городом моим,
Непонятная, большая тишина.
Тает время, тают люди и дым,
Словно в городе моем я одна.
Нет в нем жизни, нет ни ночи, ни дня.
Было плохо, будет плохо ли мне -
Что за дело пустоте до меня,
На каком горю жестоком огне...
Закричать бы, завопить бы, завыть,
По асфальту - головой, головой...
Только город очень страшно будить.
Вдруг он просто затаился, живой?
 
 *
...И, как жалкий лгунишка,
Прячешь свое неуменье помочь -
В нежеланье помочь;
Смеешься - а плачешь после;
И, до отвала наевшись,
Нажравшись до одури всякой дряни,
Наутро твердишь, улыбаясь,
Что зелен еще, зелен
В чужом саду виноград.
                *