Директор школы Иван Осипович Кандыба держал потрепанную тетрадку и дрожащей рукой листал исписанные страницы, изредка слюнявя пальцы. Это была пьеса ученицы пятого класса той же школы, которую вручил директору непосредственно сам учитель русского языка, с благоговением воззирая на вышеупомянутую тетрадь.
Его губы беззвучно шептали вновь и вновь повторяющиеся буквы, которые сливались в общую гармонию где-то глубоко в сердце, заставляя рассудок трепетать и радоваться.
- А вы были правы, Александр Никитич, - наконец обратился он к учителю, сидевшему напротив, - Если это не новый Шекспир, то я ничего не смыслю в педагогике и литературе.
- Да вы обратите внимание на речь! На стиль! - восторгался тот.
- Согласен с вами, - Кандыба перевернул еще один листок и бегло пробежался по строкам, - А знаете что, почему бы вам не заняться спектаклем по этой пьесе?
- Да, Иван Осипович, - сказал учитель, бережно принимая тетрадь назад, - Великолепная идея, Иван Осипович. Завтра же займусь...
Кто знает, может быть именно в тот день и родилась идея спектакля; а может, она была уже преопределена судьбой той незнакомой девочки из пятого класса, но известно одно - на следующий день Александр Никитич после уроков собрал старшие классы и предложил ученикам поучавствовать в спектакле.
В то время весна была в самом разгаре. Зацветали первые цветы и распускались молодые хрупкие листья, заражая всех радостью своего пробуждения. Начинался урок литературы в пятом классе. И хотя звонок уже прозвенел, учитель никак не мог успокоить развеселившуюся толпу детей, мгновенно заполнивших пустые парты.
- Дети, тише, - повторял он, с улыбкой глядя на всю эту возню и слушая общее пыхтение, сопение, шепот и смех. Наконец все стихло. Он подождал еще немного и начал говорить:
- У меня к вам хорошая новость, - сказал он, чувствуя, как десятки глаз с интересом впились в него, готовые принять все, что он скажет.
- Во-первых, хочу, чтобы все знали, что ваша одноклассница Алена написала чудесную пьесу.
Все молчали. Только Аленка почему-то покраснела. "От скромности", - подумал Александр Никитич и продолжил:
- И мы, посоветовавшись с директором Иваном Осиповичем, решили сделать по ней спектакль, - он улыбнулся, ожидая непонятно чего. Но произошедшее после окончательно сбило его с толку, так как было лишено всякой доступной ему логики.
Алена покраснела еще больше. Видно было, что сейчас она расплачется. И только Александр Осипович открыл рот, чтобы успокоить ее, как кто-то с первых парт зло прошептпал:
- Опять эта матрена вперед прыгает.
И началось.
Все повернулись к Аленке и стали злословить на нее. Чувствуя такую огромную общую ненависть, Александр Никитич оцепенел от неожиданности.
- Дети, тише, - почти шептал он, бледнея. Глаза сами посмотрели на Аленку. Та сидела, молча глядя ему в лицо. И столько упрека было в ее внезапно повзрослевших глазах, что учитель не выдержал. С криком "Что же вы делаете" он ворвался в проход между партами и стал разворачивать детей лицом к доске. Но они, не слушаясь его, поворачивались назад и продолжали злословить.
- Что же вы делаете... Что же вы делаете... - шептал учитель. Алена все время смотрела на него как то мягко и тем не менее осуждающе. Она доверила ему тайну, которую сама берегла. Но ведь он не думал, что такое может случиться после раскрытия столь незначительной тайны!
- Молчать, - крикнул он, пытаясь взять контроль в свои руки.
- А ты чего орешь? - и тут учитель почувствовал, что его толкнули. Он отлетел к противоположному ряду, но там его толкнули снова. Безысходность сменилась удивлением.
- Дети, что вы делаете? - закричал он и под общий смех упал на пол.
Дверь открылась и вошел директор.
- Иван Осипович, - смотрите, - попробовал было пожаловаться ему учитель, но Кандыба рассмеялся:
- Ну что, весело?
Он подошел к Алене и со всей силы пнул ее так, что девочка упала со стула.
- Дура!
Размахнувшись, он ударил ее ногой в живот. Алена вскрикнула от боли.
- Что вы делаете? - вскричал учитель.
- Тоже мне, патриот, - сплюнул директор ему в лицо. И через мгновение Александр Никитич почувствовал, как что-то тяжелое бьет его по голове...
Кто знает, сколько времени прошло, прежде чем он очнулся. Потирая ушибленное место, Александр Никитич с трудом открыл глаза, пытаясь вспомнить, что же произошло. Приближался вечер. Последние солнечные лучи разлетались по классу, пытаясь за что-нибуть зацепиться.
- Александр Никитич! Как хорошо, что вы очнулись.Что тут случилось?
Уитель резко обернулся и увидел Кандыбу, склонившегося над трупом маленькой девочки.
- Сволочь, ты ее убил! - закричал учитель, но директор лишь мрачно покивал головой.
- Должно быть вас здорово стукнули. Я ведь уже неделю как на больничном. А сегодня мне позвонили и рассказали об этом. Я сразу же прибежал... - слезы сами собой потекли у него из глаз, и он, не стесняясь, заплакал.
- М-да, - многозначительно сказал стоящий рядом завуч, которого учитель попервой не заметил, - Интересно то, что весь ее класс сегодня ездил с утра на экскурсию и вернулся только час назад. С ними небыло только Аленки. Но самое интересное, что учителя говорят, как будто видели детей сегодня в школе.
- Черт знает что получается, - рыдал директор, - Как это могло быть? Прямо мистика, какой-то чертов спектакль...
- Спектакль... - недоуменно спросил учитель, как бы вспоминая о чем-то, - Вы сказали спектакль? - несмотря на тупую боль, он кинулся к своему столу и тихий стон вырвался из его груди. На полу в горстке пепла виднелся обгорелый краешек старой потрепаной тетрадки.
А за окном раздавались сирены. Это приехала милиция и скорая помощь, а вместе с ними прибежали еще несколько учеников, ведя под руки плачущих родителей Аленки и рыдая вместе с ними...