на главную страницу << >> English main page   

Дополнительные варианты переводов
Редьярд  Киплинг
(Rudyard Kipling, 1865-1936)

БАЛЛАДА О ВОСТОКЕ И ЗАПАДЕ
О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест онине сойдут,
Пока не предстанет Небо с Землей на Страшный Господень суд.
Но нет Востока, и Запада нет, что племя, родина, род,
Если сильный с сильным лицом к лицу у края земли встает?

Камал бежал с двадцатью людьми на границу мятежныхплемен,
И кобылу полковника, гордость его, угнал у полковника он.
Из самой конюшни ее он угнал на исходе ночных часов,
Шипы на подковах у ней повернул, вскочил и был таков.
Но вышел и молвил полковничий сын, что разведчиков водит отряд:
“Неужели никто из моих молодцов не укажет, где конокрад?”
И Мохаммед Хан, рисальдара сын, вышел вперед и сказал:
“Кто знает ночного тумана путь, знает его привал.
Проскачет он в сумерки Абазай, в Бонаире он встретит рассвет
И должен проехать близ форта Букло, другого пути ему нет.
И если помчишься ты в форт Букло летящей птицы быстрей,
То с помощью Божьей нагонишь его до входа в ущелье Джагей.
Но если он минул ущелье Джагей, скорей поверни назад:
Опасна там каждая пядь земли, там люди Камала кишат.
Там справа скала и слева скала, терновник и груды песка...
Услышишь, как щелкнет затвор ружья, но нигде не увидишь стрелка”
И взял полковничий сын коня, вороного коня своего:
Словно колокол рот, ад в груди его бьет, крепче виселиц шея его.
Полковничий сын примчался в форт, там зовут его на обед,
Но кто вора с границы задумал догнать, тому отдыхать не след.
Скорей на коня и от форта прочь, летящей птицы быстрей,
Пока не завидел кобылы отца у входа в ущелье Джагей,
Пока не завидел кобылы отца, и Камал на ней скакал...
И чуть различил ее глаз белок, он взвел курок и нажал.
Он выстрелил раз, и выстрелил два, и свистнула пуля в кусты...
“По-солдатски стреляешь, — Камал сказал, — покажи, как ездишь ты”.
Из конца в конец по ущелью Джагей стая демонов пыли взвилась,
Вороной летел как юный олень, но кобыла как серна неслась.
Вороной закусил зубами мундштук, вороной дышал тяжелей,
Но кобыла играла легкой уздой, как красотка перчаткой своей.
Вот справа скала и слева скала, терновник и груды песка...
И трижды щелкнул затвор ружья, но нигде он не видел стрелка.
Юный месяц они прогнали с небес, зорю выстукал стук копыт,
Вороной несется как раненый бык, а кобыла как лань летит.
Вороной споткнулся о груду камней и скатился в горный поток,
А Камал кобылу сдержал свою и наезднику встать помог.
И он вышиб из рук у него пистолет: здесь не место было борьбе.
Слишком долго, — он крикнул, — ты ехал за мной, слишком милостив был я к тебе.
Здесь на двадцать миль не сыскать скалы, ты здесь пня бы найти не сумел,
Где, припав на колено, тебя бы не ждал стрелок с ружьем на прицел.
Если б руку с поводьями поднял я, если б я опустил ее вдруг,
Быстроногих шакалов сегодня в ночь пировал бы веселый круг.
Если б голову я захотел поднять и ее наклонил чуть-чуть,
Этот коршун несытый наелся бы так, что не мог бы крылом взмахнуть”.
Легко ответил полковничий сын: “Добро кормить зверей,
Но ты рассчитай, что стоит обед, прежде чем звать гостей.
И если тысяча сабель придут, чтоб взять мои кости назад,
Пожалуй, цены за шакалий обед не сможет платить конокрад;
Их кони вытопчут хлеб на корню, зерно солдатам пойдет,
Сначала вспыхнет соломенный кров, а после вырежут скот.
Что ж, если тебе нипочем цена, а братьям на жратву спрос —
Шакал и собака отродье одно, — зови же шакалов, пес.
Но если цена для тебя высока — людьми, и зерном, и скотом, —
Верни мне сперва кобылу отца, дорогу мы сыщем потом”.
Камал вцепился в него рукой и посмотрел в упор.
“Ни слова о псах, — промолвил он, — здесь волка с волком спор.
Пусть будет тогда мне падаль еда, коль причиню тебе вред,
И самую смерть перешутишь ты, тебе преграды нет”.
Легко ответил полковничий сын: “Честь рода я храню,
Отец мой дарит кобылу тебе — ездок под стать коню”.
Кобыла уткнулась хозяину в грудь и тихо ласкалась к нему.
“Нас двое могучих, — Камал сказал, — но она верна одному...
Так пусть конокрада уносит дар, поводья мои с бирюзой,
И стремя мое в серебре, и седло, и чепрак узорчатый мой”.
Полковничий сын схватил пистолет и Камалу подал вдруг:
“Ты отнял один у врага, — он сказал, — вот этот дает тебе друг”.
Камал ответил: “Дар за дар и кровь за кровь возьму,
Отец твой сына за мной послал, я сына отдам ему”.
И свистом сыну он подал знак, и вот, как олень со скал,
Сбежал его сын на вереск долин и, стройный, рядом встал.
“Вот твой хозяин, — Камал сказал, — он разведчиков водит отряд.
По правую руку его ты встань и будь ему щит и брат.
Покуда я или смерть твоя не снимем этих уз,
В дому и в бою, как жизнь свою, храни ты с ним союз.
И хлеб королевы ты будешь есть, и помнить, кто ей враг,
И для спокойствия страны ты мой разоришь очаг.
И верным солдатом будешь ты, найдешь дорогу свою,
И, может быть, чин дадут тебе, а мне дадут петлю”.
Друг Другу в глаза поглядели они, и был им неведом страх,
И братскую клятву они принесли на соли и кислых хлебах,
И братскую клятву они принесли, сделав в дерне широкий надрез,
На клинке, и на черенке ножа, и на имени бога чудес.
И Камалов мальчик вскочил на коня, взял кобылу полковничий сын,
И двое вернулись в форт Букло, откуда приехал один.
Но чуть подскакали к казармам они, двадцать сабель блеснуло в упор,
И каждый был рад обагрить клинок кровью жителя гор...
“Назад, — закричал полковничий сын, — назад и оружие прочь!
Я прошлою ночью за вором гнался, я друга привел в эту ночь”.
О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут,
Пока не предстанет Небо с Землей на Страшный Господень суд.
Но нет Востока, и Запада нет, что племя, родина, род,
Если сильный с сильным лицом к лицу у края земли встает?
Перевод Е. Полонской

ПРОСЬБА
По вкусу если труд был мой
Кому-нибудь из вас,
Пусть буду скрыт я темнотой,
Что к вам придет в свой час.
И память обо мне храня
Один короткий миг,
Расспрашивайте про меня
Лишь у моих же книг
Перевод Вяч. Вс. Иванова

Подборка предоставлена  Натаном Фируном, который обнаружил ее в "Гиперанталогии" Бориса Фурсенко:

С.Я. Маршак ЕСЛИ
If

О, если ты спокоен, не растерян, 
Когда теряют головы вокруг, 
И если ты себе остался верен, 
Когда в тебя не верит лучший друг, 
И если ждать умеешь без волненья, 
Не станешь ложью отвечать на ложь, 
Не будешь злобен, став для всех мишенью, 
Но и святым себя не назовешь, -

И если ты своей владеешь страстью, 
А не тобою властвует она, 
И будешь тверд в удаче и в несчастье, 
Которым в сущности цена одна, 
И если ты готов к тому, что слово 
Твое в ловушку превращает плут, 
И, потерпев крушенье, можешь снова - 
Без прежних сил - возобновить свой труд, -

И если ты способен все, что стало 
Тебе привычным, выложить на стол, 
Все проиграть и вновь начать сначала,
Не пожалев того, что приобрел,
И если можешь сердце, нервы, жилы 
Так завести, чтобы вперед нестись, 
Когда с годами изменяют силы 
И только воля говорит: "держись!" -

И если можешь быть в толпе собою, 
При короле с народом связь хранить 
И, уважая мнение любое, 
Главы перед молвою не клонить, 
И если будешь мерить расстоянье 
Секундами, пускаясь в дальний бег, - 
Земля - твое, мой мальчик, достоянье. 
И более того, ты - человек.

М.Лозинский ЗАПОВЕДЬ
If

Владей собой среди толпы смятенной, 
Тебя клянущей за смятенье всех, 
Верь сам в себя, наперекор вселенной, 
И маловерным отпусти их грех; 
Пусть час не пробил, жди, не уставая, 
Пусть лгут лжецы, не снисходи до них; 
Умей прощать и не кажись, прощая, 
Великодушней и мудрей других.

Умей мечтать, не став рабом мечтанья, 
И мыслить, мысли не обожествив; 
Равно встречай успех и поруганье, 
Не забывая, что их голос лжив; 
Останься тих, когда твое же слово 
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов, 
Когда вся жизнь разрушена, и снова 
Ты должен все воссоздовать с основ.

Умей поставить, в радостной надежде, 
На карту все, что накопил с трудом, 
Все проиграть и нищим стать, как прежде, 
И никогда не пожалеть о том; 
Умей принудить сердце, нервы, тело 
Тебе служить, когда в твоей груди 
Уже давно все пусто, все сгорело. 
И только Воля говорит: "Иди!"

Останься прост, беседуя с царями, 
Останься честен, говоря с толпой; 
Будь прям и тверд с врагами и с друзьями, 
Пусть все, в свой час, считаются с тобой; 
Наполни смыслом каждое мгновенье, 
Часов и дней неумолимый бег, - 
Тогда весь мир ты примешь, как владенье, 
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!

Сумей, не дрогнув среди общей смуты, 
Людскую ненависть перенести 
И не судить, но в страшные минуты 
Остаться верным своему пути. 
Умей не раздражаться ожиданьем, 
Не мстить за зло, не лгать в ответ на ложь,
Не утешаясь явным или тайным 
Сознаньем, до чего же ты хорош.

Умей держать мечту в повиновенье, 
Чти разум, но не замыкайся в нем, 
Запомни, что успех и пораженье - 
Две лживых маски на лице одном. 
(Но пораженья от победы 
Ты сам не должен отличать ...) 
Пусть правда, выстраданная тобою, 
Окажется в объятьях подлеца, 
Пусть рухнет мир, умей собраться к бою, 
Поднять свой меч и биться до конца.

Сумей, когда игра того достойна, 
Связать судьбу с одним броском костей, 
А проиграв, снести удар спокойно 
И без ненужных слов начать с нулей. 
Сумей заставить сношенное тело 
Служить сверх срока, не сбавляя ход. 
Пусть нервы, сердце - все окаменело, 
Рванутся, если Воля подстегнет.

Идя с толпой, умей не слиться с нею, 
Останься прям, служа при королях. 
Ничьим речам не дай звучать слышнее, 
Чем голос истины в твоих ушах. 
Свой каждый миг сумей прожить во славу 
Далекой цели, блещущей с вершин. 
Сумеешь - и Земля твоя по праву, 
И, что важней, ты Человек, мой сын!

Вл.Корнилов      КОГДА
If

Когда ты тверд, а все вокруг в смятенье, 
Тебя в своем смятенье обвинив, 
Когда уверен ты, а все в сомненье, 
А ты к таким сомненьям терпелив; 
Когды ты ждешь, не злясь на ожиданье, 
И клеветой за клевету не мстишь, 
За ненависть не платишь той же данью, 
Но праведным отнюдь себя не мнишь;

Когда в мечте не ищешь утешенья, 
Когда не ставишь самоцелью мысль, 
Когда к победе или к пораженью 
Ты можешь равнодушно отнестись; 
Когда готов терпеть, что станет подлость 
Твой выстраданный идеал чернить, 
Ловушкой делать, приводить в негодность, 
А ты еще готов его чинить;

Когда согласен на орла и решку 
Поставить все и тотчас проиграть, 
И тотчас же, мгновенья не помешкав, 
Ни слова не сказав, сыграть опять; 
Когда способен сердце, нервы, жилы 
Служить себе заставить, хоть они 
Не тянут - вся их сила отслужила, 
Но только Воля требует: "Тяни!"

Когда - хоть для тебя толпа не идол - 
При короле ты помнишь о толпе; 
Когда людей ты понял и обиды 
Не нанесут ни враг, ни друг тебе; 
Когда трудом ты каждый миг заполнил 
И беспощадность Леты опроверг, 
Тогда, мой сын, Земля твоя - запомни! - 
И - более того - ты Человек!

Из тех ли ты, кто не дрожал в сраженье, 
Но страх других себе в вину вменил, 
Кто недоверие и осужденье 
Сумел признать, но доблесть сохранил? 
Кто бодро ждал и помнил, что негоже 
Неправдою отплачивать лжецу 
И злом злодею (но и этим тоже 
Гордиться чересчур нам не к лицу).

Ты - друг Мечты, но средь ее туманов 
Не заблудиться смог? И не считал, 
Что Мысль есть Бог? И жалких шарлатанов - 
Триумф и Крах - с улыбкой отметал? 
И ты сумеешь не придать значенья, 
Когда рабы твой труд испепелят 
И смысл высокий твоего ученья 
Толпа на свой перетолкует лад?

Рискнешь в игре поставить состоянье, 
А если проиграешь все, что есть, - 
Почувствуешь в душе одно желанье: 
Встать от игры и за труды засесть? 
Послушна ли тебе и в боли дикой 
Вся армия артерий, нервов, жил? 
Воспитана ли Воля столь великой, 
Чтоб телу зов ее законом был?

Ты прям и прост на королевской службе? 
С простолюдином кроток? Справедлив 
К достойному назло вражде и дружбе? 
Властителен порой, но не кичлив? 
И правда ли, что даже малой доли 
Своих часов, минут ты господин? 
Ну что ж! Земля твоя - и даже боле 
Тебе скажу: ты Человек, мой сын!

Юрий Изотов КОГДА...
If

Когда среди раздоров и сомнений
У всех исчезла почва из-под ног,
А ты, под градом обвинений,
Единственный в себя поверить смог...
Когда сумел ты терпеливо ждать,
На злобу злобой низкой не ответил;
Когда все лгали, не посмел солгать
И восхвалять себя за добродетель;

Когда ты подчинил себе мечту,
Заставил мысли в русло повернуть,
Встречал спокойно радость и беду,
Постигнув их изменчивую суть.
Когда обман и происки плутов
Невозмутимо ты переносил,
А после краха снова был готов
За дело взяться из последних сил...

Когда удача выпала тебе
И ты, решая выигрышем рискнуть,
Всё проиграл, но не пенял судьбе,
А тотчас же пустился в новый путь;
Когда, казалось, страсти нет в душе
И сердце заболевшее замрёт,
И загореться нечему уже,
Лишь твоя воля крикнула: "Вперёд!"

Будь то король, будь то простолюдин,
Ты с уваженьем с ними говорил;
С тобой считались все, но ни один
Кумира из тебя не сотворил;
И, если созидая и творя,
Ты вечным смыслом наполнял свой век,
То, без сомненья, вся Земля - твоя
И ты, мой сын, достойный Человек!

© 2002 Elena and Yakov Feldman