Он прошел классический путь “чудака от искусства”, правда с драматическим акцентом. Когда А.Эфрос описывал этот путь по отношению к знаменитому русскому граверу В.Фаворскому, он писал, что у истории есть для этих случаев одна обязательная схема: “Она приготовляет им пещеру, запрятывает их туда, плотно укрывает дверь, трещит морозом и метет метелицей, засыпая дорогу... Потом наступает положенный историей срок и час. Из пещеры выходит нелюдим, поднимая над собой свое искусство, как отшельник - крест. Мир сразу гулко и кряжисто ахает. Его потрясает столько же косматость пещерника, сколько и сияние его мастерства. Грохочет и трубит слава”.

П.Н.Филонов вошел в русское искусство накануне первой мировой войны и сразу занял в нем особое место. С 1932 г., когда в последний раз в Русском музее демонстрировались его работы на выставке, посвященной 15-летию революции, творчество Филонова было надолго исключено их художественной жизни страны. Никто из лидеров русского авангарда не подвергался при жизни такому ожесточенному преследованию, а после смерти глобальному замалчиванию. В истории русского и советского государства как бы не было такого художника, оставалась лишь Филоновская легенда, изустно передававшаяся его учениками.

Он жил как передвижник до революции, подчинив все задачам творчества, жестоко бедствовал и позже, особенно в 30-е годы, ведя полунищенский образ жизни, но не теряя творческой одержимости, 30 августа 1935 г. он записал в дневнике: “Все это время, начиная с первых дней июня, я жил только чаем, сахаром и одним кило хлеба в день. Лишь один раз я купил на 50 к. цветной капусты, да затем, сэкономив на хлебе, купил на 40 к. картошки, “раскрасавицы картошки”. Дней за 10 до 30 августа, видя, что мои деньги подходят к концу, я купил на последние чая, сахара, махорки и спичек..., готовясь по примеру многих и многих раз - жить, неизвестно сколько, не евши”.

Сейчас, возможно, в это трудно поверить, но даже в начале 80-х годов, не говоря уже о долгом периоде 30-70-годов, не только картины, но и имя художника Павла Николаевича Филонова на территории бывшего СССР было под официальным запретом. Публиковать репродукции его работ в печати, книгах и альбомах было негласно запрещено, так же, как и рассказывать о нем самом и его творчестве.

Писать о П.Н.Филонове очень трудно. Его жизнь и судьба поистине драматична. Его живопись почти не поддается литературному описанию. Ее надо видеть, чтобы составить представление, причем, конечно, не по репродукциям, а в музеях и на выставках.

В чрезвычайно сложных формах осуществлялись замыслы П.Н.Филонова и его последователей. Эта живопись превратилась в знак тайного знания и пророческого прорыва. Такова “Формула петроградского пролетариата” (конец 20-х годов, Ленинград, ГРМ) и другие картины Филонова. Здесь форма, расчлененная на первичные кристаллические элементы, развертывается в виде динамической бесконечной системы.

Филонов никогда не продавал своих картин. “Все свои работы, уже сделанные, и те, которые рассчитывал сделать, он решил отдать государству, чтобы из них был сделан музей аналитического искусства” - писал художник.¹

Признание пришло к нему через десятки лет после смерти. Он разделил драматическую судьбу некоторых великих художников, например, Ван Гога и Модильяни, с той лишь разницей, что признание шло к нему значительно дольше, чем к ним.

На пороге XXI века Павел Николаевич Филонов предстает русским художником, проложившим свой неповторимый путь в искусстве для будущих художников и многочисленных почитателей его таланта.
 _________________________________________________________________________
 ¹Филонов П.И. “Выставка П.Филонова в Русском музее все еще не открыта...”. 1931. ЦТАЛИ