Горная Шория 1990

Маршрут: (1 к.с.) ст. Балыкса - пос. Усть-Балыкса - р. Медвежья - пер. Медвежий (н/к) - р. Чертова Речка - р. Изасс - пер. Водораздел (н/к) - р. Теба - ст. Теба.

День первый День второй День третий День четвертый День пятый День шестой День седьмой День восьмой День девятый

Фото

Начало.

Январь, 1990, каникулы. Ну не сидеть же дома! Действительно, зачем мучиться, если буквально в сутках пути от дома есть замечательное место - Горная Шория.

Так начинается правдивая история о том, как несколько человек поехали в лес. Сначала их было шестеро плюс один новичок, который дальше "Березки" из города не выезжал. У одного из предполагаемых участников случился напряг во время сессии, поэтому он (а точнее - она) с болью в душе отклонил заманчивое предложение - недельку-другую покататься на лыжах вдали от цивилизации. А под самый отъезд было решено включить в состав группы "разлагающий элемент", в противном случае поход виделся очень уж академичным.

• Румянцев Стас
• Шаталов Родион
• Перминов Константин
• Дмитриев Андрей
• Василенко Елена
• Лазаренко Наталья
• Азаматова Марьяна

"Разлагающий элемент" - Костя (фамильярно - Котенок) - был безжалостно отвергнут группой, идущей в те же сроки, но в несколько более суровый район, для этой же группы он был неоценимой находкой.

Итак, семь отъявленных туристов сели в поезд до Новокузнецка. Потом они же сели в электричку до Междуреченска. Потом они же - в электричку до Балыксы.

День первый.

В Балыксу приехали поздно - часа в 2 ночи. Вылезли из поезда и очутились в довольно приятной среде, основу которой составляли огромные сугробы, скрытые под ними домики на станции, елки, мороз... Ночевали на станции в гордом одиночестве.

Еще дома было решено, что наиболее технически сложный участок маршрута от железнодорожной станции до Усть-Балыксы удобнее всего будет преодолеть на автобусе. Но то, что дома видится легче легкого, на месте оказывается далеко не так очевидно. Так или иначе, но на утренний автобус они опоздали по причине просыпа. Проспали не безнадежно, а так, маленько - полуодетая группа бежала по ночной дороге, навстречу им катился этот несчастный рейсовый автобус, никак не прореагировавший на однозначные жесты несчастных проспанцев.

Как это ни странно, но от идеи с автобусом никто не отказался. Путешественники нашли местную школу, выяснили, что еще один автобус будет в обед, расположились в школе же и стали дожидаться обеда, попутно слушая местные байки. Сначала слушали невнимательно, каждый думал о чем-то своем, но потихоньку все внимание переключилось на рассказчиков. Разговор зашел о погоде, и группа с изумлением узнала, что им очень повезло с температурой воздуха - морозы начали спадать здесь только вчера, до этого устойчиво держался сороковник, да так устойчиво, что во многих колодцах вода перемерзла. После перспективы застать здесь этот сороковник группа чрезвычайно обрадовалась посланным ей на испытание каким-то тридцати градусам.

Так незаметно, за приятной беседой, пролетело предобеденное время. Автобус пришел и чего-то ожидал около школы. Туристы выволокли рюкзаки и начали потешать местных жителей и себя несвойственными для взрослых людей забавами. Случилось так, что еще во время прогулки по Новокузнецку мужская часть группы захотела чего-то необычного и приобрела в одном из магазинов детское огнестрельное оружие. Женская часть посещала совершенно другие магазины, но получилось так, что в большом городе части группы встретились, и эту встречу нельзя было назвать мирной. Три тетки важно шли по главной улице, а коварные мужики незаметно подкрались сзади и с грозными выкриками наставили на них оружие. Но эффекта не было! По крайней мере, того, которого ожидали мужики. Все получилось даже как-то наоборот, так как тетки тоже повытаскивали непонятно откуда взявшиеся пистолеты, и начали отстреливаться. Вот и теперь, около школы творилось Бог знает что: все вооружены до зубов, бегают, стреляют, валятся в сугробы - новокузнецкая война переросла в балыксинские перестрелки, в ходе которых мужики потеряли человек двадцать, а тетки - все тридцать.

Наконец автобус завелся, народ погрузился и поехал в Усть-Балыксу. Дорога однообразная и неинтересная, поэтому данный вид перемещения для данной местности был признан единственно верным.

В Усть-Балыксе начался собственно поход. С непривычки лыжи надевались очень долго, но никто не замерз, так как яркое солнце и предчувствие праздника сводило на нет все усилия окружающего группу холода. Вот сделаны первые шаги, и праздник состоялся. Какое-то время группа продолжала двигаться по дороге, но вскоре командир решил не подчиняться очередному левому ее повороту, а пойти по целине направо, примерно в сторону речки Медвежьей.

До чего же приятны первые шаги в лесу, когда грубые звуки цивилизации сменяются нежными первозданными звуками! Сразу исчезают все проблемы: еда - в рюкзаке, вода - в речке, друзья - рядом. Что еще человеку надо? Вот и шли они, абсолютно счастливые.

Отошли от тракта на 3-4 километра и решили ставить лагерь - на первый день хватит. Котенок поехал обратно за водой, так как последний открытый приток пересекли минут 10 назад, Родион со Стасом полезли на гору елку валить, а Андрей остался помогать теткам ставить палатку и варить ужин.

Палатка уже стояла, костер полыхал, а настоящих дров еще не было. Горе-лесорубы Стас с Родей умудрились запороть замечательную сухостоину, которая, в общем-то, послужила основной причиной того, что они остановились именно здесь. Спилили ее и стали валить в сторону склона. Елка начала падать, да мимо. Она намертво зацепилась верхушкой за одно из живых деревьев и категорически отказалась падать дальше - стояла под углом градусов в 70 к горизонту и ни туды, и не сюды! Более того, когда Стас попытался окончательно перерубить место запила, елка соскочила со своего пенька и закачалась на весу. Так и не упав, она осталась висеть, теперь уже совсем вертикально. Тетки, краем глаза наблюдавшие за процессом валки леса, своим заливистым ржанием подписали себе приговор и поплелись за хворостом.

Ужин доедали стоя вокруг полыхающего, но абсолютно не греющего костра. Мороз крепчал, губы прилипали то к ложке, то к миске, грелись "первородными" криками. А ведь еще в палатку лезть полагалось... Кстати, о палатке. При снаряжении, с которым шла группа, их можно было смело назвать самоубийцами. Без печки, с летней болоньевой бездонной палаткой в такой мороз даже в лесу неуютно. Но вместо печки был килограмм сухой горючки, которую с середины похода иначе как "вонючкой" и не называли. Несмотря на это обидное прозвище, "вонючка" каждый вечер давала возможность переодеться, посидеть с полчасика в палатке и еще по теплу забраться в спальник.

"Вонючку" жгли на лавинной лопате, последний залезающий в спальник выбрасывал все сооружение (обязательно ДО прекращения процесса горения таблетки) на улицу, но часть вони все же оставалась в палатке. Первую ночь решили спать не в спарках, а в "стройке" - как спали на станции в Балыксе. Это было роковой ошибкой, крайние в этой "стройке" укрыться выше пояса могли только поочередно, поэтому их крупнокалиберная дрожь так и не дала возможности уснуть всем остальным.

День второй.

Проснулись, а точнее очнулись от ночного кошмара только с первыми лучами солнца. Прошедшая ночь казалась бесконечной, поэтому все быстро повыскакивали из палатки и принялись заниматься хоть чем, лишь бы согреться. Сварили завтрак, съели, встряхнулись и поехали вперед.

Вот тут остро встала проблема ориентирования на местности. Нельзя сказать, что все участники были следопытами, как нельзя сказать и обратного. Нужная им речка поворачивала влево, а справа была такая замечательная рябинка, красные гроздья, покрытые белыми конусообразными шапками снега, что командир сказал: "Идем направо!". Кроме того, лыжня, на которой они находились в тот момент, тоже поворачивала направо.

Участники съели граммов по девятьсот рябины и понеслись в гору, которую по привычке называли Медвежьей. Перевалив через вершину и спустившись на километр вниз, группа наткнулась на избушку охотника, которая была абсолютно пустая, без еды, печки, кроме того, абсолютно одноместная. Повалил густой снег, немного потеплело, к тому же пришло время обеда. В этой избе было решено пообедать и спускаться до Чертовой речки.

Во время обеда, как это обычно бывает, из лесу вышел мужичок, роста небольшого, национальности хакасской, с лыжами, веслом, мешком и ружьем. Туристы попытались его накормить, но он категорически отказался, а может, и не понял, что ему предлагали, так как по-русски он не говорил.

После обеда командир решил-таки выяснить, правильной ли дорогой идет его группа, и начал приставать с расспросами к охотнику. Охотник долго отмахивался, но потом понял, что это бесполезно и предложил командиру сбегать на гору, с которой группа только что спустилась. Во время подъема командир по полной программе оценил роль камуса при движении по пересеченной местности. Охотник даже весло не взял, но все равно был избавлен от проблем, связанных с крутыми горками и спусками, он вообще шел бы по прямой, если бы не его попутчик, который тратил массу времени и сил на поиск и преодоление самого пологого пути.

На горе шел снег. Командир достал карту, ткнул пальцем, куда им надо и начал с надеждой смотреть на охотника. Охотник переводил взгляд с карты на командира, потом опять на карту, и так несколько раз. В конце концов, стало ясно, что карту охотник видит впервые в жизни и путь ему проще указать пальцем. При слове "Медвежья" охотник оживился и показал рукой куда-то на запад, где за пеленой снежных хлопьев скрывалась настоящая Медвежья гора, а не та, на которой они сейчас стояли.

Посчитав разведку успешной, командир поехал вниз, охотник - за ним. Прибыв на место, они застали окончательно разматрасившуюся группу в веселом расположении духа. Даже факт того, что группа пошла не туда, ни у кого не вызвал нездоровых эмоций. Котенок напялил охотничьи лыжи, схватил весло, и начал изображать из себя сибирского Маугли. Командир благосклонно отнесся к решению группы никуда сегодня больше не ходить, благо шел снег, да и вечерело уже - обед затянулся из-за ориентирования.

Ближе к вечеру охотник откопал из сугроба печку, засунул ее в избу, жестами показал, что утром надо эту печку снова спрятать в том же сугробе, и покатил куда-то по своим делам - больше его никто не видел.

Ночевка предполагала быть очень интересной, учитывая размер избы. Никто не хотел ночевать на улице, но и в избе все спать не могли - о том, чтобы лечь, даже речи не велось, но и сидеть всемером в этой клетушке было невозможно. Жертву принес командир. Он взял палатку, Ленку для обогрева и пошел спать на мороз.

День третий.

После предыдущей бессонной ночи группе требовался отдых, к тому же условия ночевки были идеальными. Дежурный Родя проснулся часов в 9, до 11 варили, в 13:00 вышли на маршрут.

На вчерашнюю гору не полезли, благо прямо от избы тянулась старенькая лыжня - как раз в западном направлении. Группа взгромоздилась на нее и неспешно потянулась в сторону Медвежьей. По удачному стечению обстоятельств лыжня тянулась прямо на нужную им гору. Окружающая природа менялась одновременно с подъемом - подлесок исчезал, лиственные дрова сменялись исключительно хвойными, лес визуально сгустился.

Обедали стоя, употребляли сухой перекус, состоящий из сала, сладкой колбаски, колбасы и сухарей.

Постепенное движение вверх незаметно съело все светлое время суток. Когда подкрались сумерки, группа не только не достигла Чертовой речки, но и до вершины Медвежьей еще не дошла. Командир бегал от хвоста до головы группы и пинками подгонял застоявшихся туристов. Наконец вылезли на какой-то бугор, отдаленно напоминавший вершину. Ориентироваться по-прежнему было невозможно - густой лес, сумерки, снегопад. Но теперь предстояло движение вниз, а значит мимо речки никак не промахнуться.

На вершине горы командир поставил задачу - добраться сегодня до Чертовой. Народ проникся и, пока еще можно было различить очертания елок, бросился вниз. Спуск с горы гораздо круче, чем подъем. Это было видно и по карте, и наяву. Участники постоянно падали, врезались в деревья, но старались добежать до реки изо всех сил.

Наконец наступила ночь. Командир в душе уже отменил свое решение достичь реки, но остановиться на ночлег было определенно негде - очень круто. И вот тут-то и пригодился группе Котенок. Своим кошачьим зрением он высмотрел огромное поваленное дерево. Около дерева нашлась маленькая полянка под палатку, а в яме из-под с корнем вывороченного великана можно было запалить костерище.

Группа с остервенением набросилась на благоустройство бивуака. Котенок с Марьянкой дежурили около дерева, остальные делали площадку и ставили палатку. Дрова никто не собирал, благо их можно было в неограниченном количестве наломать прямо у корня. Командир снял намокшую за день штормовку, повесил ее на воткнутые в снег палки и начал доставать из рюкзака палатку. Когда площадка была готова, командир зачем-то снова пошел к рюкзаку и вдруг заметил, что они в лесу не одни - кто-то, затаив дыхание, стоял возле его рюкзака. Незнакомец вел себя странно, он не откликнулся на окрик Стаса, а как-то даже немного присел. Командир мужественно пошел к незнакомцу, и только подойдя на расстояние двух метров, понял, что это его шторма, которая, будучи повешенной и моментально замерзшей, сохранила естественный объем.

В это время гигантский костер освещал дежурных и живописное хитросплетение корешков упавшего дерева. Вода в бобе только закипала, измотавшаяся за день группа начала подмерзать, поэтому все, свободные от вахты, полезли в палатку. Вскоре крики дежурных привлекли их внимание. Как и следовало ожидать, огромный костер растопил снег на верхних корешках дерева, и теперь дежурным пришлось бороться с тридцатиградусным морозом, который сопровождался потоками ледяной воды. Котенок насквозь промочил телогрейку и шубенки, но стойко доваривал, Марьянка в это время пыталась сушить его одежду на костре.

И когда уже всем показалось, что спать сегодня придется на голодный желудок, в палатку заползли мокрые и замерзшие дежурные, которые приволокли с собой замечательный супчик.

День четвертый.

Утром считали потери. Шубенки Котенка после сушки не налазили даже на теткину ручонку, его телогрейка просохла еще более оригинально: несколько огромных прожженных дыр чередовались с кусками вмерзшего в вату льда. Остальные остались при своих.

Завтрак, спуск к Чертовой речке. Всего-то минут пятнадцать не хватило им вчера, чтобы спуститься к реке. А сегодня светило яркое солнце, настроение у народа было бодрое, поэтому последний этап спуска к реке было решено повторить.

Снова полезли в гору и начали по очереди по уже проторенной лыжне скатываться к реке. Решили еще раз повторить, очень уж увлекательным оказался этот этап. Потом все происходящее переросло в состязание на эстетичность, дальность и устойчивость. Победила дружба.

Дальше группа двинулась в сторону Изасса. Но много не прошли, решили пообедать. Достали перекус, собрались резать сало, и тут командир заметил, что резать-то нечем! Ножик остался где-то в снегу на месте соревнований. Делать нечего, пришлось возвращаться. Нож нашли, но время потеряли.

Неожиданно группа наткнулась на лыжню, перпендикулярную их маршруту. Тот факт, что лыжня шла в сторону от их цели, показался достаточным, чтобы не обращать на нее внимания. Минут через 10 группа снова натолкнулась на похожую лыжню. То, что на относительно небольшом участке встретилось две лыжни, наводило на мысль о том, что где-то рядом есть изба.

Группа пошла по лыжне - снова на запад. Вскоре с их лыжней соединились еще две. Но, как назло, избы еще не было видно, а сумерки уже обступили туристов. Минут 20 продолжалось движение по лыжне, но желанной избы оно так и не принесло. Тогда руковод на ближайшей развилке остановил группу и отправил пионеров на все четыре стороны с одной-единственной целью - до наступления полной темноты найти избу.

Но поиски провалились. Группа начала готовиться к очередной ночевке. Все были при деле, дрова там, варка, палатка. Было обидно, но дрова гореть не хотели. Команда дежурных во главе с Родионом и в хвосте с Мелкой Наташкой махала "точками", но устойчивого пламени не было. Остальные помогали, чем могли. Было очень холодно и голодно, но ужин упорно не получался. Когда в очередной раз костерчик погас, Андрей обратил внимание на то, что Котенка что-то давно не видно. Все бросились его искать, нашли в палатке. Бедный Костя сидел посередине пустого домика, скорчившись над чадящим огарком свечи, и повторял как заклинание: " Господи, как же мне холодно!...Господи, как же мне холодно!".

Спасали товарища всем миром, даже костер неожиданно стал снисходительней и загорелся более-менее стабильно. В этот вечер снова ужинали в палатке, сожгли пачки три "вонючки".

День пятый.

Ранний подъем, так как сегодня им надо было подойти под водораздел. Быстрые сборы, старт.

А вот и изба! Большая, теплая, настоящая. И всего то в 10 минутах от их лагеря в направлении, куда Котенок бегал. Эх, сам себя наказал. Обидно.

Народ хотел было остаться в избе на дневку, но что-то помешало командиру согласиться с этой идеей, и группа пошла дальше. Вышли на Изасс. Большая широкая река, вся под снегом. На другой ее стороне - водораздел. Группа без происшествий пересекла реку и немного поднялась по лыжне на предводораздельные холмы. Солнце освещало их склон, тут же была рябина. Отдыхали минут десять, а потом Котенку что-то ударило в голову - видимо, последствия вчерашнего вечера, и он решил сбегать по лыжне в сторону водораздела на разведку. Командир отпустил его на расстояние голосовой связи, что для Котенка показалось маловато.

Прождали его час, всю рябину в радиусе 10 метров съели. Командир отправил группу по западной лыжне вдоль водораздела в сторону перевала, а сам налегке побежал по южной - за Котенком. Надо сказать, что лыжня была отменная, даже факт того, что приходилось набирать высоту, не портил ощущений. Вскоре лыжня плавно повернула на запад, Котенок не отзывался. Еще немного погодя лыжня повернула на север и вынесла руковода на пригорок, очень плотно покрытый маленькими сосенками. Тут нормальная лыжня кончалась, и начиналось Костино испражнение. Его зачем-то понесло вниз. Пригорок обладал довольно крутым склоном, кроме того, так как он был сплошь усеян елочками, то уровень снега на склоне превышал все мыслимые нормы.

Командир еще раз окликнул Котенка, и, на удивление, получил ответ. Котенок был рядом - очень близко, но внизу. Потом на чисто русском языке командир спросил, что заставило Костю ослушаться приказа, да еще и вниз полезть, на что получил уклончивый ответ, который в красках описывал его нелегкий путь вниз. Косте было предложено подняться, на что через несколько минут он (тоже на русском) сказал, что склон не приспособлен для подъема. Это было очевидно, поэтому командир предложил Косте спускаться до реки и там ждать его, а сам поехал за рюкзаком, оставленным на месте последней стоянки.

Снова по этой замечательной лыжне, но теперь вниз! Одна забота - от веток уклоняться. Рюкзак дожидался там, где его и оставили - ни шагу не прошел. Командир навьючил его и, не торопясь, покатил по западной лыжне. До темноты оставался еще час, поэтому спешить особо было некуда. Однако час прошел, а ни группы, ни Кости, ни его следов так и не встретилось. Выхода не было - оставалось только брести в темноте по лыжне в надежде на то, что группа не убежала далеко, и Котенок их уже догнал.

Еще полчаса в полной темноте, и вот уже показались до боли знакомые тетки. Они стояли посреди полянки, жались друг к другу, причем, не от холода, а от страха. Оказывается, они взяли власть в свои руки и отправили Родю и Андрея на разведку, о чем очень сожалели, так как ни того, ни другого, а они пошли в разные стороны, уже час как не было. Ситуация была очень необычная, так как из снаряжения у командира была палатка, но не было ни топора, ни пилы. Решили ничего не предпринимать, а ждать.

Ожидание разведчиков продлилось еще с полчаса. Те пришли довольные, но абсолютно напрасно, так как ни избы, ни лыжни, ни перевала нужного не нашли. Ситуация со снаряжением не улучшилась, так как все средства добычи дров были недоступны и находились в руках Котенка, которого до сих пор не было. Это послужило неплохим наглядным уроком, показавшим необходимость раздельного транспортирования жизненно важного снаряжения.

Так как Котенок не появлялся, следовательно, он сейчас сидит где-то на лыжне и ждет. Значит, надо идти к нему. Группа поднялась, покинула гостеприимную стоянку, где тетки уже успели утоптать площадку под палатку, и, подбадриваемые слабым лунным светом, туристы двинулись обратно. Тут, как положено по логике жанра, стоящие впереди кусты зашевелились, и Котенок вылез на свет Божий во всей своей красе.

Дальше не пошли, ужин не варили, поставили быстренько палатку и забылись.

День шестой.

Дневка. Это было необходимо со всех сторон. Надо было выспаться, отдохнуть после вчерашнего, сориентироваться. Котенок с Родионом бегали на разведку, но ничего не нашли.

День седьмой.

День начался рано, позавтракали и пошли вверх по Изассу вдоль водораздельного хребта.

Долина реки очень живописна, единственное, что омрачало их путешествие, так это то, что на западе, в верховьях Изасса, что-то безбожно взрывали. Лыжни не было, поэтому постоянно приходилось тропить. Скорость передвижения группы оставляла желать лучшего, а тут еще и командир добавил: на полном скаку зацепился лыжей за какой-то сучок. Дернулся, да так неудачно, что лыжа осталась под сучком, а крепление - на ноге. Делать нечего, группа пошла вперед, а Родион как ремонтник принялся помогать руководу ставить крепление в полевых условиях.

Вскоре отставшие догнали основную группу и влились в круговорот тропежки.

С самого утра некоторые участники пытались бросить бесполезное, по их мнению, занятие - путешествие вдоль Изасса и ломануться вверх - на водораздел. Этому способствовали периодически пересекаемые группой долинки маленьких речушек - притоков Изасса, спускавшихся с водораздела. Никто, в том числе и командир, не знал, какая из долинок ведет на нужный им перевал. Ориентировались исключительно "на ощупь", оценивая по времени пройденное расстояние и отсчитывая его от последнего местонахождения, которое им было точно известно - место слияния Чертовой Речки и Изасса.

К полудню одновременно случилось несколько событий: канонада от взрывов стала особенно громкой, группа дошла до очередной долинки, нашлась какая-то старая лыжня, ведущая наверх. Командир понимал, что это не та долинка, однако, даже в самом плохом случае по карте получалось, что группа ничего не теряет по времени, если возьмет водораздел здесь.

Пошли по лыжне. Выше и выше. Сначала все было хорошо, относительно полого, лыжня заметная, грохот взрывов слабел. Ближе к обеду крутизна увеличилась, лыжня пропала, но хоть канонада исчезла. Подъем на водораздел шел ступенями - пологие участки перемежались крутыми, постоянно казалось, что вот он - последний бугор, возьми его, и ты - на водоразделе. Но это обманчивое мнение никого не вводило в заблуждение, так как все видели водораздел издалека - верхушка его - лысая, а вокруг группы лес стоял плотной стеной.

Наступило время обеда. Перекусили салом и сладкой колбаской. Кто-то затеял спор о том, что от сала толку вообще нет. Дескать, на его переварку расходуется столько же энергии, сколько получается в результате переваривания. Тетки вспомнили свое хохлятское происхождение и тут же предложили всем отдать им такое бесполезное сало. Никто, почему-то, не клюнул.

Обед закончился так же неожиданно, как и начался. Путь предстоял не короткий, поэтому группа быстро снялась и поползла вверх.

Вечерело. Наконец-то природа, окружавшая путешественников, начала меняться. Как это и предсказывалось, лес поредел, появилось много сухостоя. На водораздел поднимались уже на закате. Очень красиво было идти по абсолютно нетронутому снегу, наблюдать четкую линию, разграничивающую белую вершину водораздела и почему-то абсолютно фиолетовое небо, которое украшала одинокая яркая планета. Ветра не было. Стояла убойная тишина, этакий локальный рай. Даже самые уставшие, а день выдался тяжелый, приободрились от созерцания окружающего.

Уйти они не смогли. Стояли и любовались видом до первых звезд. Прямо на вершине сломали пару абсолютно сухих елочек, поставили палатку, поужинали по-человечески и наконец-то поняли, что привыкли к холоду.

День восьмой.

Утро этого дня группа встретила, продолжая находиться под впечатлением вчерашнего вида. Водораздел заливало солнце, но в глазах у всех продолжало стоять жутко фиолетовое небо.

Дальнейшее ориентирование было делом техники, так как с горы была прекрасно видна речка Теба - не промажешь. Но встала новая проблема - кончалось пропитание, поэтому руковод всех подгонял с целью сегодня дойти до жилухи.

Путь вниз это совсем не путь вверх. Группа понеслась, как на крыльях, преодолев за час километров семь. Вскоре показалась дорога - явный признак близкого жилья.

Какое-то время туристы бежали по дороге, но вскоре вдали замелькали бытовки, техника. Решили войти все вместе, впередсмотрящие подождали подотставших, и дружной шеренгой путешественники въехали в человеческое обиталище. Трубы бытовок дымились, но людей не было видно. Костя с Андреем обошли все бытовки, но никого так и не нашли. Это немного не стыковалось с планами группы.

Причин было несколько. Основная - это отсутствие еды, не тотальное, конечно, на один обед еще хватало. Положение усугубляло то, что сегодня - пятница, значит до понедельника сюда никто не приедет. Что касается самостоятельного перемещения по дороге, то желания делать это не было, так как только по прямой - километров двадцать пять, а где это видано, чтобы в горах были прямые пути. Да и сама лыжная прогулка на широких "Туристах" по дороге - это не есть очень весело, а даже как-то немного грустно.

В раздумьях туристы не заметили, как подкралось время обеда. Группа залезла в бытовку, сварили на печке обед, закинув в него последнюю порцию съедобной еды. Съели, и начали думать, что делать дальше. Решили никуда сегодня не ходить, переночевать здесь, а уж завтра с утра...

С целью восполнить дровяной запас строителей Котенок отправился на порубку дров. Его внимание привлек замечательный топор - полный аналог знаменитого Челентановского из "Укрощения строптивого". А уж как он рубил! Вся группа, презрев уже привычный мороз, бегала смотреть на это действо.

Ужинали салом с леденцами.

День девятый.

Утро гуманное, утро с едою...

И сало, и леденцы еще оставались, поэтому их и ели. Предстоял далекий и голодный путь до людей, но все были полны решимости его сегодня же и завершить.

А во время сборов на стоянку заехал вахтовый "Урал". Строители забыли какую-то ерунду вчера, вот и вернулись за ней. Туристы залезли в будку в надежде на то, что их испытания закончились, однако провидение распорядилось иначе. Постоянно петляющая в трех степенях свободы дорога, утонченный ужин-завтрак, да и просто тепло выхлопных газов грузовика у многих вызвало страшные приступы тошноты. Так мстит цивилизация тем, кто пытается жить по своим законам! Но туристы - народ тертый, они и это пережили.

"Урал" подвез их прямо к станции, где уже стояла междуреченская электричка...

Created: 2 Dec 1998
Updated: 20 Apr 1999