Первый этап.
Я беру книгу с произведениями английских поэтов, (то есть поэтов, у которых английский язык родной, независимо от места рождения, места проживания и самоидентификации - я никогда не перевожу с перевода - не люблю посредников). Иногда это персоналия, чаще антология, антологии - результативнее. Я беру ее в библиотеке или на полке книжного магазина. Иногда это веб-сайт. Я открываю книгу на случайной странице и пытаюсь зацепить взглядом слово, строчку, мысль, чувство. Предположим, мне это удалось. "Пришел невод с тиной морскою."

Второй этап.
Понравившийся мне элемент (мысль, чувство, образ) я пытаюсь выразить на своем родном русском языке так, чтобы этот вновь созданный элемент цеплял будущего читателя моих переводов не меньше, чем исходный элемент зацепил меня как читателя английского оригинала. (Разумеется и русский читатель здесь пока один - я сам.) Предположим, что это мне удалось.

Третий этап.
Теперь я пытаюсь выловить побольше таких "цепляющих элементов" и также "цепляюще" выразить их по-русски. Но третий этап не просто многократно повторяет второй. Ибо новые элементы рождающегося текста должны выстраиваться в ритмическое и стилистическое единство. Наконец это единство становится явным, проступает как лицо на фотобумаге.

Четвертый этап.
Теперь, определившись с ритмом и стилем, я просто пишу новый текст, включая в него уже готовые элементы и сохраняя найденное выше единство. При этом я подглядываю в оригинал, но не оригинал диктует мне детали, а сам новый текст подбирает себе те детали из оригинала, которые ему подходят, другие детали трансформирует, третьи - опускает. Недостающие детали - изобретает сам.

Пятый этап.
Когда новый текст пройден от начала и до конца, я некоторое время полирую его, проговариваю и взвешиваю каждое слово, забываю и вспоминаю, сравниваю то что вспомнил, с тем что было прежде на этом месте. Текст некоторое время вибрирует, ходит ходуном, наконец, он застывает в монолит по крепости сравнимый с базальтом.

Шестой этап.
Я откладываю новый текст в сторону и заново читаю оригинал. Если я обнаруживаю в оригинале нечто принципиальное, чего в новом тексте нет (и оно туда не лезет - базальт) я выбрасываю новый текст в корзинку и начинаю с начала - с этого открывшегося мне только теперь принципиального элемента. Если же я не нахожу в исходном тексте ничего принципиально нового - я считаю перевод окончательным и публикую его.
Чтобы свести к минимуму "выкидыш" шестого этапа, я придумал еще один промежуточный ход. После того как я нашел в оригинале первый "цепляющий" элемент и даже прежде чем успел сформулировать его по-русски достойным образом, я переписываю оригинал от руки и перевожу каждое слово со словарем. Некоторые из переписанных таким образом текстов никогда не дадут плодов. Но расходы этого этапа окупятся в целом.

Не упрекайте меня, что упустил "то-и-это". Не упустил, а опустил, ибо счел не принципиальным. Не упрекайте меня в том, что я исказил дух оригинала. Я передал ту часть духа, с которой согласен, опустил (или высмеял) ту часть духа, с которой я не согласен.
Не упрекайте меня в том, что я изменил форму - я подобрал для отобранных мною элементов оригинала наилучшую из известных мне форм в пределах правил и традиций русского языка.
И еще одно. Я никогда не перевожу два текста параллельно. Ибо тогда они будут слишком близки. А каждый новый перевод должен сильно отличаться от всего, что известно к моменту его рождения.
В грустные для себя минуты я перевожу грустное, в веселые - веселое. Самовыражение - скрытая часть этого айсберга. Сближение культур - явная. Отбор текстов, которые собственно и есть поэзия - ядро горы. Так что на вопрос "что есть поэзия" я отвечаю "то что я перевел, и то как я это перевел".