| Марина Яновская |
СТИХИ | |
|
|
|
Писать о себе не в деловом стиле – неприятно. Но выхода нет. Мы с семьей приехали в Израиль из СПб в начале 1990 года, оба окончили Консерваторию. Муж скрипач, я музыковед, два взрослых сына. Здесь с 1998 года почти случайно я начала писать и публиковаться. Иврит пришел сразу, но для этого пришлось много и тяжело работать. Очень большая доля моего успеха в познании языка, а также в становлении авторского почерка и темы принадлежит Арику Айнштейну, да и другим выдающимся людям израильской песни. Так с тех пор я преподаю музыку, читаю лекции, встречаюсь с людьми и все время учусь.
Арику с любовью по-русски Он мой источник вдохновенья, его пою, читаю, слышу. Он лирик и отец, любовник и пастух, он тот, что песней дышит. В кипучем пыльном Тель-Авиве, в пустыне Иудеи жаркой Царит он голосом волшебным, он царь и лев, и просто Арик. В земной любви к своей жене, в зеленых бурных волнах моря Он растворяется до дна, он с бытом пресной жизни спорит. Птенцы покинули гнездо – он провожает их в солдаты. Друг возвращается домой – поет он: «Как тебе мы рады». Вот он поет, и он поэт. Не ищет лавров и оваций, Не любит сцены буйный свет, не жаждет славы домогаться. В его устах Танах звучит иврита клекотом орлиным. Вот он поет «А, Шуламит» своим нежнейшим рыком львиным. И нашей маленькой стране, где разные живут народы, Он посвящает свой талант. Ну что, какие наши годы!
5 мая 2003, 55 лет стране Израиля Я люблю тебя, Израиль, я люблю тебя в себе, Все, что знаю и не знаю, все мое, в одной судьбе. Я люблю тебя, Израиль, ненавижу, проклинаю, Ты – мое несчастье, счастье, горе, радость, торжество. Все обманно, все прекрасно, грубость, ругань, Ершалаим, Пот и слезы, кровь и воды, жизнь и небо, холм Нево. Я люблю тебя, Израиль, всех твоих, чужих евреев, И себя, еврейку тоже, и своих детей, отцов. Ты во мне, мне больно, тошно, я тобой беременею, Что-то роды задержались, видно, плод во мне усох. Я люблю тебя, Израиль, все так плохо, все так жарко, Тут мозги хамсины плавят, и жулье вокруг цветет. Там сидели мы рабами у котлов с горячим мясом, Но вставал из заклейменья пестрый, тканый мой народ.
|